Какие научные проблемы встают перед учеными занимающимися. Суть научной проблемы

Современные ученые долгое время предпочитали ограничивать историю человеческой цивилизации несколькими тысячами лет, до которых якобы простиралась бездна дикого и жестокого каменного века. Но открытие таких древних городов, как Чатал-Гуюк в Малой Азии или Иерихон в Израиле, заставило немного иначе посмотреть на этот вопрос и продлить культурный период существования человечества приблизительно на четыре-пять тысячелетий. Однако что касается письменных свидетельств древних, то наука продолжает принимать во внимание лишь те, что признавала несколько десятков, а то и сотню лет назад.

Между тем имеются документы, которые позволяют исчислять историю земной цивилизации по крайней мере десятками тысяч лет.

Парадоксы от серьезных ученых

Георгий Синцелл слыл выдающимся историком. Жил он на рубеже VIII и IX столетий после Рождества Христова. Много лет Синцелл проповедовал в Палестине, был личным секретарем патриарха Константинопольского Тарасия (784-806 гг.), после смерти которого удалился в монастырь, где и занялся писательским трудом. Самым важным произведением Синцелла считается «Избранная хронография». При ее создании историк использовал труды древних авторов, таких как Иосиф Флавий, Манефон и знаменитый вавилонский жрец Берос, в чьих трудах можно встретить немало в высшей степени необычного. Эрудиция Георгия Синцелла даже позволяла ему обоснованно критиковать отца церковной истории Евсевия Кесарийского – за фальсификацию египетской хронологии.

Сам же Синцелл, в частности, писал: «У египтян есть некая плита, которая называется “Старая хроника”; она содержит 30 династий за 113 поколений на протяжении периода длительностью 36525 лет. Первая группа (династия) принцев – Ауриты, вторая – Местроены, третья – египтяне. “Хроника” гласит: “Гефесту не определено никакого времени, так как он был и днем, и ночью. Сын Гефеста Гелиос правил 30 тысяч лет. Затем Хронос и 12 богов правили 3 984 года; следующими были полубоги числом восемь, которые правили 217 лет”».

Философ Симплиций Киликийский, один из родоначальников александрийской школы неоплатонизма, отличавшийся своим деловым характером и строгим отношением к фактам, в VI веке и вовсе сообщал, что слышал, будто египтяне вели астрономические наблюдения на протяжении последних 630 тысяч лет. Даже если он ошибался и речь должна идти о месяцах, то все равно набегает внушительный срок – 52,5 тысячи лет. Позднеантичный историк философии Диоген Лаэртский, обладатель острого и язвительного ума, установил, что египтяне производили свои астрономические вычисления за 48 863 года до Александра Македонского. Писатель-энциклопедист первой половины V века Марциан Капелла утверждал, что египтяне на протяжении 40 тысяч лет тайно изучали звезды, прежде чем открыли свои феноменальные знания миру.

Зодиак – свидетельство древности

Даже Манефон, чей перечень династий фараонов – это краеугольный камень современной египтологии, приводил сведения в пользу куда более глубокой древности египетской цивилизации, чем ныне принято считать. В сохранившихся отрывках его «Истории Египта» есть следующие слова: «Первый человек [или Бог] в Египте – это Гефест, который также известен египтянам как первооткрыватель огня. Наследником его сына Гелиоса [Солнце] был Сосис, затем по очереди Кронос, Осирис, Тифон, брат Осириса и, наконец, Хор, сын Осириса и Исиды. Они были первыми властителями Египта. После этого царская власть переходила от одного к другому, не прерываясь, вплоть до Бидиса на протяжении 13 900 лет.

Потом в течение 1255 лет правили боги и полубоги, и снова на 1817 лет другой царский род получил власть в стране. Затем еще 30 мемфисских царей правили на протяжении 1790 лет, а после них еще 10 царей – в течение 350 лет. Потом наступило время правления “духов мертвых”, которое длилось 5 813 лет».

Расположение звезд, каким оно было приблизительно 90 тысяч лет назад, демонстрируется на зодиаке, украшающем потолок храма Хатхор в египетском городе Дендера. Причем зодиак этот столь великолепен, что оригинальный потолок сняли и перевезли в Париж во время египетской экспедиции Наполеона I, а вместо подлинника уложили гипсовую копию.

Астрологические символы зодиака, как пишет британский уфолог Реймонд Дрейк, согласно прецессии равноденствий, означают прохождение трех с половиной больших циклов по 25 800 лет каждый. Первоначально построенный храм давно превратился в пыль, но уникальный зодиак был скопирован посвященными, стремившимися сохранить это свидетельство глубоких знаний древних. Датировка в 90 тысяч лет потрясает наши современные умы, привыкшие ограничивать историю цивилизации четырьмя или пятью тысячелетиями, но подобные зодиаки находили и в храмах северной Индии, и на вавилонских глиняных табличках.

Царские списки

Любопытно, что у халдеев (семитские скотоводческие племена, населявшие в первой половине первого тысячелетия до н. э. окраины Вавилонии) тоже были так называемые царские списки, которые оперировали датами немыслимой древности. История шумеров, предшествовавших вавилонянам в Месопотамии, согласно этим спискам, начиналась с сотворения человека. В Библии речь идет о 10 праотцах, если считать от Адама; у шумеров они назывались древнейшими царями, и их тоже 10. Израильские праотцы отличались необыкновенным долголетием, но «мафусаилов век» на фоне продолжительности жизни шумерских владык кажется не столь уж большим. Согласно одному из таких царских списков, в котором фигурируют всего восемь царей, они царствовали 241 200 лет.

Согласно другому, в котором упоминаются все 10, – 456 тысяч лет. После этого разразился потоп, но человечество возродилось благодаря выжившему праведнику Утнапиштиму. Возникла новая династия царей, которых потомки воспринимали как богов и полубогов. В династии было 33 царя, которые в общей сложности правили 24 510 лет. После этого существовало еще несколько далеко не столь долговечных династий, но история, которую наука ныне воспринимает всерьез, начинается со смерти эпического героя Гильгамеша примерно в начале XXVI века до н. э.

Сколько всего было человечеств?

Весьма необычные сведения о прошлом человечества содержатся также в мифологии ацтеков и майя. Речь там идет даже не об одном, а о нескольких человечествах, что определенно перекликается с учением теософов.

Кодекс Ватиканус – подлинный памятник ацтекской культуры – говорит, что первой расой на Земле были гиганты, и они погибли от голода. Второе человечество стало жертвой грандиозного пожара. Часть этих людей, согласно преданию, смогла уцелеть, создав под поверхностью планеты туннели и укрепленные камеры. Следы разветвленных подземных сооружений, возраст которых вряд ли поддается оценке, находят во многих уголках нашей планеты. Есть такие сооружения и в Южной Америке, и в африканской пустыне Сахара, и в Индии, и в Западной Европе, и в нашей стране. Например в Карелии и в Жигулевских горах. Третьим человечеством в ацтекских мифах названы разумные обезьяны, которых не стало в результате какого-то катаклизма. Четвертая раса была схожа с современными людьми и утонула в водах Всемирного потопа. Пятая живет и развивается поныне.

Кодекс Риос и кодекс Теллериано-Ременсис – документы, списанные латинским шрифтом на языке ацтеков с более ранних источников, также повествуют о четырех живших до нынешнего человечества, которые опять же были уничтожены глобальными катастрофами, пусть и в другой последовательности. На существование каждого из этих человечеств ацтекские источники отводят от четырех до пяти тысяч лет.

Но здесь есть один любопытный нюанс. Ацтеки и майя, помимо обычных датировок, оперировали еще и целым рядом так называемых священных лет, длительность которых составляет, например, для священного года катун – 20 лет, для бактуна – 400 лет, для пиктуна – восемь тысяч лет, а для самого продолжительного в этом ряду алаутуна – 64 миллиона лет! Так что еще следовало бы прояснить, о каких, собственно, годах ведут речь в таких хрониках индейцы Мезоамерики.

Разумеется, подобного рода датировки выглядят откровенно пугающими, а то и бредовыми. Их, пожалуй, можно было бы отмести в сторону, как это, по большому счету, и делается серьезной наукой. Однако немыслимой древности артефакты, которые обнаруживались в разных частях нашей планеты исследователями и случайными людьми, думается, заставляют отнестись более серьезно к приведенным в этой статье «странностям» старинных документов.

Миллионы лет или 5771?

1. О чем речь

По еврейскому летоисчислению, которое ведет счет с того дня, когда Творец создал первого человека, сейчас у нас 5771 год. Однако из школьных учебников, книг, журналов, газетных публикаций мы знаем о находках археологов, «свидетельствующих», что человечеству - десятки, если не сотни тысяч лет.

Это - наскальные рисунки древних людей, возраст которых оценивается учеными в десятки тысяч лет. Это - найденные археологами останки древних людей, которые датируются сотнями тысяч лет.

Казалось бы, вот-вот (это вот-вот, впрочем, длится уже многие годы) ученые найдут недостающие звенья, которые породнят человека - Гомо сапиенс - с обезьянами, нашими далекими предками, и в науке утвердится теория Чарльза Дарвина. Но теория эта с самого начала ее опубликования никак не нащупает твердую почву. А некоторые серьезные ученые эту теорию и вовсе не принимают.

Но как бы то ни было, по научным данным человечество живет на Земле, если взять по минимуму, то уж, по меньшей мере - несколько десятков тысяч лет.

Когда даже мало-мальски образованный человек впервые слышит, что, согласно иудаизму, с момента создания первого человека на Земле прошло всего 5770 лет, ему крайне трудно удержаться от снисходительной улыбки.

Его улыбка становится саркастической, когда из того же источника он узнает, что спустя примерно 1600 лет после своего зарождения практически все человечество было уничтожено Всемирным Потопом. В живых остались только Ноах (Ной) с супругой и три их сына с женами. Шестеро представителей младшего поколения и стали родоначальниками всех людей на Земле.

Следовательно, примерно за 4100 лет три супружеские пары (шесть человек) «расплодились» примерно до шести миллиардов, т.е. население нашей планеты увеличилось в миллиард раз (!).

Поверить в это на эмоциональном уровне практически невозможно.

Много лет, отмахиваясь от «малограмотных мракобесов», саркастически относился к этим данным и я. Потом появилось желание «алгеброй поверить гармонию» (помните - у А.С.Пушкина?). Мне захотелось вычислить, сколько же тысяч или миллионов лет должен существовать на земле род человеческий, чтобы увеличиться в миллиард раз. Захотелось получить хотя бы приблизительный порядок величин, с которыми мог бы смириться разум, отягощенный образованием и чтением научно-популярной литературы, усвоившим весьма авторитетные мнения.

Оказалось, что такая оценка вполне доступна любому человеку. Для этого нужно лишь вспомнить обыкновенную арифметику и осмыслить достоверно известные факты.

Напомним, что наша единственная задача - получить ориентировочную оценку времени, необходимого для увеличения численности населения Земли в миллиард раз. Других задач мы перед собой не ставим. Не пытаемся и получить ответ с высокой точностью: ошибка в пару-тройку тысяч лет при этом для нас несущественна.

2. Исходные факты

Перед второй мировой войной на земле жили менее 2-х миллиардов человек (точнее - около 1.8 миллиардов). Сегодня общее число людей на земле превысило 6 миллиардов человек. Примерно за 60 лет население Земли, по меньшей мере, утроилось. Удвоение численности населения Земли произошло примерно за 45-50 лет. При этом мир пережил самую страшную из войн в истории человечества, которая унесла 50 миллионов жизней.

Какие факты позволяют с допустимой точностью считать, что темп роста населения Земли на обозримом интервале человеческой истории оставался практически постоянным? Или он раньше был иным, и даже - гораздо меньшим?

Нам может показаться, что темп прироста населения планеты раньше был гораздо ниже. Успехи современной медицины привели, во-первых, к значительному снижению детской смертности, а, во-вторых - к увеличению средней продолжительности жизни. Эти фактора, вероятно, и определили возросший темп роста населения. В прошлом, возможно, он был гораздо ниже. Новорожденные младенцы умирали гораздо чаще, и продолжительность жизни в среднем была ниже. Но, может быть, это компенсировалось более высокой рождаемостью?

Есть весьма авторитетное свидетельство о средней продолжительности жизни в давние времена. В Теилим (Псалмы, пс. 90), которые написаны 35 веков назад, читаем: «Дней нашей жизни - семьдесят лет, от силы - восемьдесят…». Известно также, что великий предводитель еврейского народа Моше Рабейну прожил 120 лет, 123 года прожил его старший брат, главный коэн Аарон. Из этого следует, что в среднем продолжительность жизни в то время практически не отличалась от продолжительности жизни в наши времена, если, конечно же, сравнивать со странами с наибольшим средним сроком жизни населения.

Итак, предположение, что в древние времена темп прироста населения был существенно ниже нынешнего (возможно, потому что медицина на примитивном уровне), не выдерживает никакой критики.

Обратимся к известным фактам. Именно в тех странах, где уровень медицины и уровень жизни особенно высок, естественный прирост населения крайне низок. Если не учитывать, конечно, наплыв в эти богатые государства эмигрантов из бедных стран третьего мира. Иммигранты ищут заработок, а развитые страны вынуждены мириться с притоком «рабочей силы» из арабских и других стран из-за низкого темпа прироста коренного населения (кое-где он исчисляется даже отрицательными величинами). Во Франции, например, выходцы из мусульманских стран (арабских, в основном) составляют уже порядка 10% населения.

В то же время наибольший темп прироста населения - в самых бедных странах Африки и в Индии. Там уровень медицинского обслуживания мало отличается от того, каким он был в этих странах несколько столетий назад. И детская смертность у них по-прежнему велика, и средняя продолжительность жизни людей - низкая… Но именно за счет этих стран и идет основной прирост суммарной численности населения Земли. Эти факты не оспоришь.

Человечество за свою историю пережило много войн, губительных эпидемий и природных катаклизмов, в которых гибло множество людей. Эти факторы, несомненно, снижали общие темпы роста населения Земли. Их обязательно надо учесть.

3. Научная методика и единственное допущение

Серьезные специалисты отдают себе отчет в том, что физической картиной процесса они называют не истинное положение дел, а некоторую модель, результаты исследования которой с требуемой точностью совпадают с результатами исследования реального объекта. Кстати, почти никогда нельзя сказать, какова же она, эта истина.

В природе мало явлений, которые с высокой точностью описываются строгими математическими законами. В большинстве случаев расчеты делаются в допущении, что действует некий закон или выполняется какое-либо условие. Если расчет дает картину, качественно схожую с экспериментальной, а, тем более, обеспечивает требуемую точность результата, то о приближенности принятых допущений вспоминают только тогда, когда повышается требование к точности результатов расчета.

Темп прироста населения Земли давно был предметом заботы ученых. Не знаю, имел ли английский экономист Томас Роберт Мальтус (1766-1834) предшественников. Знаю лишь, что в свое время в СССР его имя трансформировалось в ругательное слово «мальтузианство». Это он обратил внимание мира на то, что рост народонаселения характеризуется геометрической прогрессией, а средства существования в мире увеличиваются по закону прогрессии арифметической. Это и определяет общий недостаток средств существования - количество потребителей растет гораздо быстрей. Социалистическая наука с негодованием отвергала пессимизм мальтузианства. Потом, правда, перестала…

Сегодня демографы прогнозируют рост населения планеты по сложным моделям. И предсказывают удвоение быстрее, чем за 50 лет. Нас же интересует не будущее, а прошлое. Причем, речь идет об оценочном, а не точном расчете. Для этого нам не надо даже искать что-либо более достоверное, чем тот же закон геометрической прогрессии. Это эквивалентно допущению: время, за которое численность населения удваивается, практически постоянно. Назовем его периодом или временем «удвоения».

Следует произвести расчет, а затем проанализировать, в какой мере приблизительность принятого нами допущения влияет на качественный характер выводов, которые вытекают из наших расчетов.

Требование к точности расчета

Разумеется, в данной ситуации расчет может дать только приблизительную цифру. Но ошибка должна быть меньше длительности истории человечества, известной нам по письменным источникам. Она составляет порядка пяти тысяч лет. Для наших целей эмоционально можно было бы примириться с ошибкой определения возраста человечества на уровне двух-трех тысячелетий.

Надо отметить, что даже известные письменные источники не дают абсолютно достоверную датировку фактов. Более того, нередко значительные расхождения в датах приводят к тому, что один и тот же факт долгое время принимается учеными за два разных факта (то же - и с историческими личностями).

Очень интересные исследования на эту тему провел разносторонне эрудированный профессор-медик Иммануил Великовский. В его книгах он, в частности, показал ошибки в датировке важнейших событий на 500-600 лет. Его публикации вызвали в среде историков-профессионалов такую бурю, что о Великовском предпочитают не упоминать. Видимо, поэтому в Израиле не принято говорит о его роли в создании Иерусалимского университета.

Формулировка задачи

Задача сводится к ответу на вопрос: сколько периодов удвоения потребуется для того, чтобы первоначальное количество людей на Земле увеличилось в миллиард раз? Иными словами - в какую степень надо возвести «двойку», чтобы получить миллиард?

Первая оценка возраста человечества

При принятом предположении постоянства времени удвоения возраст человечества однозначно определяется величиной этого времени удвоения. Если время удвоения равно 50 годам, то возраст человечества составит всего лишь 1500 лет (30 периодов удвоения умножить на 50 лет). Если время удвоения вдвое больше, то возраст человечества равен 3000 годам. А ведь сто лет, за которые народонаселение удваивается, как мы видим, значительно превышает время удвоения, полученное из статистических данных.

Отметим, что взятая из статистических данных величина периода удвоения учитывает войны, болезни, голод и иные причины неестественных смертей. Так, период удвоения, равный 50-ти годам, охватывает самую кровопролитную в истории Вторую мировую войну, голодные смерти послевоенных лет (Эфиопия и др.), массовый геноцид в СССР, Камбодже и в странах Африки, войны в Корее и во Вьетнаме. Это было неспокойное время.

Учет уменьшения численности населения в результате катаклизмов

Урон человечеству от катаклизмов и то время, которое требуется для его компенсации, тоже можно оценить.

В точных данных катастрофического уменьшения численности населения нет нужды. К вопросу можно подойти более «укрупнено».

Некий катаклизм, предположим, истребил столько людей, что осталась только «одна какая-то» часть население. Обозначим эту неопределенность как «икс» (Х). Подставляя вместо «икса» различные величины, мы узнаем, за сколько лет человечество сможет компенсировать нанесенный ему численный урон.

Пример первый: «икс» равен десяти.

У нас получается, что после катаклизма осталось в живых 10 процентов населения. Сколько пройдет периодов удвоения, чтобы число оставшихся людей возросло в 10 раз и восстановилось до исходной цифры?

Ответ: чуть больше трех. Три периода удвоения дадут восьмикратное увеличение, а четыре - шестнадцатикратное. Даже при принятом с большим запасом 100-летнем времени удвоения за 300 лет столь значительные потери народонаселения будут компенсированы, и возраст шестимиллиардного человечества составит не 3 тысячи лет, а 3300 лет.

Пример второй: «икс» - это сто.

После катаклизма остался 1 процент населения. Чтобы число людей возросло в 100 раз и восстановилось до исходной цифры, должно пройти чуть меньше семи периодов удвоения (шесть периодов удвоения дают шестидесяти четырехкратное увеличение, а семь - сто двадцати восьмикратное). То есть менее чем за 700 лет даже столь немыслимые потери будут компенсированы, и возраст человечества составит не 3 тысячи лет, как без учета этого катаклизма, а менее 3700 лет.

Пример третий: «икс» равен тысяче.

После катаклизма осталось 0,1 процента населения. В этом случае возраст 6-ти миллиардного человечества составит не 3 тысячи лет, а 4 тысячи лет.

• 1. Рост народонаселения в геометрической прогрессии дает столь быстрое увеличение населения Земли, что учет самых фантастических катаклизмов мало меняет расчетный возраст человечества. Поэтому, как без учета потерь народонаселения, так и с учетом - в самых невероятных вариантах, возраст человечества варьируется достаточно близко к цифре, указанной в Торе - 4100 лет.
• 2. Если принять иную величину периода удвоения, то пропорционально изменится и расчетный возраст человечества. Даже если взять еще более завышенную величину периода удвоения, равную 200 годам, возраст человечества будет от 6 до 8 тысяч лет. Получаем все те же цифры, близкие к данным Торы, но не имеющие ничего общего с датировкой существования на Земле вида «гомо сапиенс», представители которого, как считают археологи, десятки (если не сотни) тысяч лет назад разрисовывали скалы и пещеры.

5. Что говорит наука, датируя находки археологов

Как-то мне на глаза попался материал Софьи Григорьевой, опубликованный в приложении к газете «Новости недели» («Дайджест», 14.09.2004, стр. 18). Статья называлась «Запретная археология», также как книга Майкла Бейджента, о которой шла речь.

В статье сказано, что командующие в археологии люди тщательно засекречивают данные раскопок, согласно которым найдены останки людей, не отличающиеся по основным признакам от современного человека. Эти останки во много раз древнее, чем останки человекообразных, которых считали «переходными видами» (от обезьяны к человеку). Это заставляет допустить, что человеку не было нужды «происходить от обезьяны».

Более того, найдено также немало артефактов (предметов, сделанных человеком), которые гораздо старше останков человекообразных, которых с таким упорством навязывали нам в родню.

Но в среде научных работников существует иерархия авторитетов, которые определяют ту политику, которая выгодна им.

В статье, в частности, написано:

…Артефакты, противоречащие принятому наукой взгляду на историю, нигде не упоминались, а поэтому и не получали того внимания, которое обеспечивало бы им сохранность. Ученые открещивались от них в надежде на то, что за давностью лет о них никто не вспомнит.

При таком попустительстве официальной науки артефакты попросту терялись, отдавались интересующемуся археологией приятелю, отправлялись на дальние полки музейных хранилищ или вовсе выбрасывались.

…Ясно, что для этих данных не могло найтись места в традиционном научном направлении об истории Земли. Ибо они свидетельствовали, что ископаемые обезьяноподобные существа, которых изучают палеонтологи, не имеют отношения к эволюции человека…

В этой приводятся и данные о замалчивании факта, свидетельствующего, что «современные люди на протяжении десятков миллионов лет сосуществовали с другими приматами».

К вопросу о десятках миллионов лет мы вернемся чуть позже. А сейчас отметим лишь, что данная информация со всей убедительностью демонстрирует нам, что спешить принимать на веру любые сведения, предваренные словами - «ученые считают» или «ученые выяснили», не стоит. Высокая ученая степень - еще не гарантия стопроцентной научной добросовестности. Кроме того, не будем забывать и о том, что в научном мире находится место не только преднамеренным подтасовкам, сокрытию фактов и «зажиму» конкурирующих гипотез, но и простому желанию следовать общепринятой теории.

6. Настоящая наука не врет

Однако вернемся к проблеме датирования археологических находок. Тут возникает отнюдь не праздный вопрос: каким календарем при этом пользуются?

Люди измеряют время, сверяя интересующий их период с тем, как протекает хорошо изученный процесс. Какой процесс следует принять за эталон? Это может быть перетекание сухого песка из верхней части песочных часов в нижнюю. Или - аналогичный процесс в водяных часах. Или - количество периодов колебаний маятника в часах механических и т.д. Точность таких часов проверяется экспериментально. Нам известно, что они - точны. Но как быть с определением возраста какого-либо предмета, дошедшего до нас из глубины времен? Экспериментально тут ничего не проверишь.

Нет иного выхода, приходится оценивать искомый интервал времени по явлению, течение которого мы в принципе точно проверить не в состоянии. Нам остается лишь предположить, что данное явление подчиняется некому закону. Таким предположением служит постоянство периода полураспада радиоактивного вещества. То есть единица измерения - время, за которое половина данного вещества превращается в другое вещество.

Явления радиоактивности, когда в результате излучения один элемент превращается в другой (например, уран - в свинец) или изменяется атомный вес данного элемента (например, углерода), люди изучают немногим более ста лет. Соотношение количеств исходного и конечного продуктов - мера возраста изучаемого предмета или геологического слоя. Подчеркнем: немногим более ста лет изучают люди радиоактивность. И при этом готовы принять, что показатели радиоактивности строго постоянны в течение не только этой сотни лет, но - всегда. Что, кроме этой гипотезы, может стать гарантией такого исчисления времени? Ничего. И все исчисление - только на уровне гипотезы.

Когда мы читаем, что возраст находки, определенный таким-то методом, составляет столько-то лет, это означает - «если такой-то метод справедлив, то возраст находки составляет столько-то лет». Иначе не было бы необходимости оговаривать метод оценки времени.

Все честно, все без обмана, ибо подразумеваются слова: «Если же метод не верен, то и возраст находки будет другим». Как в известном анекдоте. В заявлении о приеме в партию человек написал «Если погибну в бою, прошу считать меня коммунистом, а если нет - то нет».

Наука не обманывает, но ее массовые пользователи далеко не всегда разбираются в условиях, когда и какие ее выводы можно применять. Наука не искажает, но ее эксперты могут ошибаться. Причем, иногда - самым курьезным образом…

7. Так в чем же дело?

Итак, сведем вместе главные факты:

• 1. Простая оценка возраста человечества дает цифры, очень близкие к тем, которые содержит Тора - порядка 4 тысяч лет со времени, когда все живое на суше Земли, кроме семьи Ноаха и населения его ковчега, было уничтожено Всемирным потопом. И если бы помимо населения Ноева ковчега где-то на суше сохранились другие живые существа, население Земли сегодня было бы гораздо многочисленнее.

Даже значительные отклонения от данных, заложенных в этот оценочный расчет, мало изменяют вывод: о том, что человечество существует десятки тысяч лет, и речи быть не может.

• 2. Датировка археологических находок, как и сами находки (динозавры и пр.), навязывают нам мысль, что присутствие живых существ на Земле исчисляется сотнями тысяч, а, быть может - и миллионами лет.

Проще всего предположить, что эти научные данные не достаточно обоснованы. Но попробуем обойтись и без этого.

Что касается динозавров и других гигантских «ископаемых», сведения о них имеют различные объяснения. На современном уровне развития знаний мы не в состоянии выбрать одно из них, достоверность которого была бы для нас неоспоримой.

Объяснение первое

В Торе (Берешит, гл. 1, ст. 21) сказано, что при сотворении мира были созданы (и примерно через 1600 лет, во время Всемирного Потопа - уничтожены) живые существа, называемые таниним гедолим, то есть - большие таниним. Сегодня слово «танин» переводится как «крокодил». Но что оно обозначало несколько тысяч лет назад, сказать трудно. Не о них ли, о динозаврах и прочих, идет здесь речь?

Объяснение второе

Где-то я прочел, что Творец умышленно не дал нам стопроцентное доказательство того, что Он существует. Существование Творца не доказуемо, но и - не опровержимо. Иначе у людей в этом вопросе было бы точное знание, а не вера, что не соответствовало бы Воле Творца. Чтобы оставить место сомнениям, мешающим получать достоверные знания, Он при создании вселенной сразу же создал и ископаемые останки животных (якобы эти животные жили раньше, до «всего»).

Первое объяснение, впрочем, мне представляется более простым и логичным.

Объяснение третье

За достоверность следующей точки зрения - не поручусь. Но слышал об этом неоднократно.

Ее приверженцы утверждают, что весь текст Пятикнижия описывает только тот период времени, в котором мы живем. Но он - не первый в цикличном процессе существования, если не всей вселенной, то, как минимум - планеты Земля. Находки археологов, датируемые временем, не соизмеримым с возрастом человечества по Торе, относятся к предыдущим периодам. Поэтому сопоставлять датировки археологических находок с возрастом человечества, указанным в Торе или полученным в результате расчетов - бессмысленно. Кстати, и в цитированной выше статье «Запрещенная археология» есть еще и такие строки:

Возможно, человечество возникло очень рано и эволюционировало много раз в прошлом, создавало культуру, цивилизацию, но становилось свидетелем ее уничтожения в результате очередного крупного катаклизма…

Объяснение (или утешение) четвертое

Тора начинается с ивритской буквы бэт, со слова «берешит», что означает - «сначала» или «в начале». По своей форме эта буква закрыта с трех сторон и открыта только в левую сторону (справа налево пишется и читается на иврите текст).

Нам, для кого написана Тора, - объясняют символическое значение этого комментаторы, - дано знать только то, что происходило с момента Творения. Все остальное от нас - сокрыто.

В этой статье не ставилась задача приобщить читателей к Торе. Хотя бы потому, что приобщение к Торе - долгий и индивидуальный процесс.

Этой статьей мне хотелось лишь помочь образованным людям начать с уважением относиться к сведениям, которые даются в Торе. Даже если, на первый взгляд, они могут показаться кому-то неправдоподобными…

Зачем ученые пишут статьи? Как метко выразила суть проблемы студентка биологического факультета МГУ, зарплата нужна российскому ученому, «чтобы купить корм коту и пакеты для мусора», благо, ее размер это сделать позволяет. К сожалению, на большее, а уж тем более на приобретение реактивов и необходимого оборудования для лабораторий, которое имеет высокую стоимость и в основном привозится из-за границ, ее зачастую не хватает, поэтому живут и работают ученые на деньги грантов. Впрочем, и в развитых странах постоянную позицию имеют только профессора, а исследования ведутся на средства с грантов, получаемых на конкурсной основе.

Чтобы стать обладателем гранта, надо доказать экспертной комиссии, что вы способны выполнить поставленную научную задачу и сделать значимую и важную научную разработку. Важнейшим критерием при распределении грантов на научные исследования является публикационная активность группы, претендующей на получение средств.

«В науке работает правило “publish or perish” - печатайся или умри»

Опубликованная статья - мерило вашей зрелости и профессионализма как ученого. Она показывает, что вы можете поставить и решить нетривиальную научную проблему. Поскольку научная статья - это публикация новых результатов, она также отражает способность находить новые вопросы и/или нестандартные пути решения уже существующих. Еще об одной причине рассказать миру о проделанной работе упомянул ведущий круглого стола Михаил Гельфанд: «Какие бы вы великие ни были, если вы про это никому не расскажете, про это никто и не узнает». И смысл данной фразы не сводится к известной поговорке «сам себя не похвалишь - никто не похвалит», а заключается в том, что для других ученых и специалистов R&D ваши находки могут иметь большую ценность и повлиять на их исследования, но если их не публиковать, научное сообщество вовремя не узнает о значимом открытии.

Можно сказать, что в науке работает правило «publish or perish» - «печатайся или умри». Очевидно, публикация статей в уважаемых научных журналах - не просто эффективное средство создания хорошего имиджа ученого, а неотъемлемая составляющая его деятельности, играющая исключительную роль в его карьере. Но при написании и публикации первой статьи молодые ученые испытывают серьезные затруднения, часто психологического характера: страх, неуверенность или, как это еще называют, «паралич перфекциониста», порождаемые отсутствием опыта и незнанием тонкостей, связанных с процессом публикации. Как перестать паниковать и написать первую статью - на этот и многие другие вопросы отвечали эксперты-участники круглого стола на зимней школе «Биотехнологии будущего»: Михаил Гельфанд, Георгий Базыкин, Светлана Боринская, Максим Имакаев, Александр Панчин, Ирена Артамонова, Илназ Климовская.

Как написать?

Принимаясь за статью, молодой ученый может долго пребывать в состоянии растерянности, не зная, с чего начать. Путь решения проблемы «чистого листа» у каждого свой: один в первую очередь пишет аннотацию (краткое резюме), другой - «Материалы и методы», третий начинает с выводов, кто-то готовит иллюстрации и таблицы, отображающие результаты работы, и формирует тем самым каркас, вокруг которого будет строиться повествование. Порядок на этом этапе не принципиален: все неоднократно придется переделывать. Какие разделы в каком порядке лучше писать, что следует включать в каждый из них, подробно разбирается в курсе «Writing in Sciences» Стэнфордского университета, а также в статьях «Clinical Chemistry Guide to Scientific Writing» и «Essentials of Writing Biomedical Research Papers» . Но есть несколько важных моментов, которые не стоит упускать из виду

Аннотация (abstract) часто пишется раньше других разделов. Аннотации становятся абзацем в заявке на гранты, их требуют для регистрации на конференции и т.п. Это происходит задолго до появления финальная версии научной работы и собственно статьи, которая подведет все итоги и обобщит. Это нормально: постановка проблемы становится ясна намного раньше, чем бывает сформулировано ее решение и перепроверены все доказательства. Чтобы ваша работа была доступна для поиска и качественно индексировалась поисковыми движками, ваш abstract должен содержать все релевантные ключевые слова (теги). Научные статьи все чаще печатают в интернет-изданиях, не имеющих бумажной версии, а свежие работы, как правило, ищут по ключевым терминам, поэтому включение релевантных тегов в название статьи и аннотацию крайне важно. Чем чаще вашу работу будут находить, тем большую известность приобретут ваши идеи и находки, тем чаще на нее будут ссылаться, таким образом повышая ваш индекс цитируемости. Если вы не являетесь ученым с мировым именем, то просто для того, чтобы вашу работу элементарно заметили, стройте резюме так, чтобы именно ваша статья выдавалась в ответ на поисковые запросы того читателя, которого вы хотите привлечь, и чтобы ее можно было найти по списку тегов, на которые можно подписаться. Кажется, что это трудно, но такое умение быстро приходит с практикой.

«Шутливые и заигрывающие заголовки должны быть используемы с осторожностью: есть вероятность, что рецензент не обладает достаточным чувством юмора»

Язык и стиль. Для преодоления проблем с выработкой стиля для написания статей полезно ознакомиться с работами других, более опытных авторов, которые преодолели трудности такого рода настолько давно, что имеют право пошутить как Мартин Новак: «Я никогда не читаю чужие статьи - это плагиат». Можно завести словарик емких слов и выражений, что особенно полезно при написании статей на неродном языке.

После того, как вы уже создали первую версию описания вашей работы - статью, - целесообразно обратиться за помощью к людям, которые имеют меньше проблем в обращении с языком: филологам, лингвистам, журналистам. Они могут не понять сути вашего исследования, но у них есть ценное свойство: умение придавать изложению четкость, логичность, последовательность, гармоничность и стройность. Самостоятельно это сделать бывает сложнее, чем кажется на первый взгляд. Все-таки «правильные слова в правильном порядке» - это уже поэзия, по определению английского поэта-романтика Кольриджа.

Важно изложить мысль в статье понятно, и поэтому имеет смысл пользоваться опытом научных журналистов. Разницу в подходах к созданию текста подчеркнул Александр Панчин: «Научным журналистам не хватает аккуратности в передаче фактов, а ученым - некоего вдохновения. Статья представляется им как сухой научный труд, который получен пóтом и усилиями. И, напротив, «научному журналисту писать приятно и интересно»».

Как автор многочисленных научных и научно-популярных статей, Александр Панчин советует в процессе написания «подумать, что еще следует из гипотезы», найти связи, аналогии, развить свои выводы. Это позволит вам достигнуть расположения читателя благодаря более интересному и целостному изложению. Важно помнить: искусство писать стройные понятные тексты - то искусство, которому можно научиться. Многие ученые и журналисты находят полезной книгу «Как писать хорошо» .

Заголовок. Как статью вы назовете, так она и поплывет. Выпуская свое творение в «свободное плавание», необходимо помнить о том, что судьба его во многом зависит от выбранного заглавия. Во-первых, оно должно соответствовать теме, а во-вторых - содержать в себе, как и аннотация, важные ключевые слова, по которым легко можно найти вашу работу. Также стоит обратить внимание на широкий круг ваших потенциальных читателей и в названии упомянуть более общий вывод/тему вашей работы, не увлекаясь при этом чрезмерным загромождением названия сокращениями белков, генов и методологий. Название должно звучать убедительно и весомо, вызывать интерес и любопытство.

О том, как можно кардинально изменить отношение ко всей работе, переделав только заголовок, рассказала Светлана Боринская: «Хочу рассказать вам о нескольких забавных, немного детских студенческих работах. К примеру, первоначальное название одной из них было таким: «Сравнение внутреннего строения представителей различных классов кольчатых червей (продольные и поперечные срезы)». Сравните с измененным названием: «Исследование зависимости морфофункциональной организации от условий обитания на примере внутреннего строения представителей разных таксонов кольчатых червей»».

В англоязычных изданиях зачастую используют названия, написанные через двоеточие: первая часть - более общая тема, вторая - более специализированная и узкая расшифровка открытия. Другим вариантом двойного названия может быть структура, в которой первая часть короткая, юмористическая, а вторая - серьезная, научная. К примеру, «Hard rock life: Collecting census data on microbial denizens of hardened rocks». «Шутливые и заигрывающие заголовки должны быть использованы с осторожностью: есть вероятность, что рецензент не обладает достаточным чувством юмора, чтобы оценить вашу шутку, и отклонит статью», - поделился неудачным опытом Михаил Гельфанд.

Русский или английский

Мы уже затронули тему того, как отличаются статьи, которые пишутся для русских журналов, от работ для публикации в зарубежных изданиях. Считается, что международная, уважаемая наука делается на английском языке. Тогда перед нами встает вопрос: стоит ли публиковаться по-русски в национальных изданиях? Свою точку зрения на данный вопрос высказал Георгий Базыкин: «У меня нет ни одной статьи по-русски и довольно много статей по-английски. Я никогда в жизни не писал статьи по-русски и не очень понимаю, зачем. Мне кажется, это искусственно уменьшает число ваших читателей».

Некоторые ученые принципиально публикуются исключительно в отечественных журналах на родном языке, чтобы поднять их престиж до международного уровня. Стоит понимать, что они не всегда обоснованно жертвуют своим рейтингом, ведь международное научное сообщество просто не знает русского языка и не сможет прочитать их работу и оценить их вклад.

Но это не единственно возможная точка зрения. По мнению Ирены Артамоновой, в некоторых ситуациях имеет смысл поместить статью о результатах в русском журнале. Так, если у вас была маленькая, простая и ясная задача, допустим, в рамках курсовой или дипломной работы, и вы хорошо с ней справились, но результаты недостаточно новы или существенны для публикации в высокоцитируемом/конкурентном журнале, такую работу логично напечатать в отечественном издании, где, к тому же, порог на принятие статей к публикации ниже. Кроме того, этот вариант подойдет вам, если работа была проделана вместе со студентом, который в результате уехал за границу и «увез» идею с собой, и теперь не продолжает исследование по данной теме.

«Прелесть статей о гениальных открытиях и изобретениях заключается в том, что рано или поздно о них в любом случае кто-нибудь узнает»

По вопросу, стоит ли писать статью сначала по-русски, а потом переводить на английский, аудитория пришла к мнению, что писать по-русски, а потом переводить на английский - занятие, отнимающее слишком много времени и не дающее ощутимой пользы, так как строить тексты нужно, учитывая специфику языка. Много полезных советов, касающихся написания текстов именно на английском языке, можно почерпнуть из 1–3 недель курса «Writing in the sciences» Стэндфордского университета.

Индекс цитирования и импакт-фактор: размер имеет значение

Мы уже неоднократно касались темы выбора публикационной стратегии. Данный вопрос встает перед учеными необычайно остро, что проиллюстрировал Михаил Гельфанд: «Мендель - классический пример человека с неправильной публикационной стратегией: статью об открытии чрезвычайной важности - законах, объясняющих механизм наследования, - он опубликовал в очередном томе «Трудов Общества естествоиспытателей», и на 50 лет генетика была аккуратно похоронена. Вот представьте себе: если бы Дарвин знал про генетику, насколько по-другому все это бы происходило!»

Конечно, через много лет, уже после смерти Менделя, мир все же признал его заслуги. Прелесть статей о гениальных открытиях и изобретениях заключается в том, что рано или поздно о них в любом случае кто-нибудь узнает, возможно, даже скоро. Как это случилось с работой братьев Райт, которую принял только журнал, посвященный проблемам пчеловодства. Однако возможен и более грустный вариант: о вашем исследовании могут так и не прочесть, что практически равнозначно тому, что его для науки никогда не существовало. Степень «научной великости» имеет положительную корреляцию с вашей цитируемостью и индексом Хирша - количеством публикаций, равным X, которые были процитированы X и более раз.

Так чем же руководствоваться при выборе издания? Для разрешения сомнений по этому поводу следует принимать во внимание тематику журнала, а также различные индексы и рейтинги. Самое главное - найти такой или такие журналы, которые наиболее подходят под тематику вашего исследования. Затем стоит адекватно оценить уровень значимости и качество вашей работы, сравнив ее с другими статьями в данном издании, и решить, заинтересуются ли редакторы журнала вашей работой, чтобы не терять драгоценное время - не только ваше, но и редакторов. Также важно обратить внимание на индекс цитирования и импакт-фактор (IF), который равен среднему количеству ссылок на статью в данном журнале за два года. Именно по IF журнала, в котором статья опубликована, будут оценивать вашу успешность.

Школа-конференция «Современная биология & Биотехнологии будущего» прошла в конце января - начале февраля 2014 года. Данная школа стала уже четвёртой в череде мероприятий, организованных образовательной организацией Future Biotech. По уже сложившейся традиции зимняя школа проводится совместно с командой молодых учёных во главе с Михаилом Гельфандом. В этом году со-организатором школы стал Центр инновационного развития Москвы, ответственный за разработку и реализацию государственных программ развития высокотехнологичных секторов экономики города.

Кроме того, количество читателей у журналов с высоким IF выше и, таким образом, о вашей работе узнает большее количество ученых. Несмотря на то, что индекс цитирования и импакт-фактор чрезвычайно важны, в некоторых случаях целесообразнее отдать свою статью в журнал с меньшим показателем. В первую очередь это касается тематических изданий, которые могут иметь большое влияние, но при этом импакт-фактор небольшой величины, а также ситуаций, когда важнее напечатать работу раньше, чем это сделает ваш конкурент. Бывает также, что журналы для повышения релевантности и индекса публикуют сенсационные, но недостаточно тщательно проверенные данные. Им выгоднее, чтобы из пяти статей четыре провалились, но одна имела 1000 цитирований, чем чтобы каждая из пяти статей имела 20 ссылок. Тут уж, разумеется, приходится ориентироваться не по индексам, а по обстоятельствам.

Еще один важный момент - платные публикации в журналах с рецензированием работы специалистами в вашей области. В последнее время количество изданий, использующих бизнес-модель, при которой автор платит за возможность поместить статью в журнал, а не читатель за подписку на издание, существенно возросло. К сожалению, это зачастую связано с тем, что подобной стратегией создатель электронного интернет-журнала минимизирует риски, связанные с недостаточным качеством опубликованного материала, зато увеличивает потенциальную прибыль. Но наряду с недобросовестными платными изданиями, делающими бизнес на тех, кому нужны публикации, существуют и те, которые пользуются определенным уважением (например, семейства журналов PLoS или BMC) и могут даже предоставлять некоторые скидки, принимая во внимание ваше финансовое положение.

Как же реагировать на предложение напечатать работу в платном издании? По мнению Михаила Гельфанда, здесь все зависит от того, насколько жестко рецензируются присылаемые в журнал статьи. Если издание публикует за деньги любые материалы без каких-либо ограничений, то наличие вашей статьи в нем не только не принесет вам пользы, но даже может нанести ущерб репутации. Одно из изданий этой категории, входившее в список ВАК, было разоблачено в ходе акции «Корчеватель», проведенной газетой «Троицкий вариант - Наука». Заместителю главного редактора Михаилу Гельфанду удалось уличить интернет-журнал в некомпетентности и отсутствии рецензирования, отправив в него лишенный смысла текст, сгенерированный компьютером, и оплатив его публикацию. В результате, когда была доказана некомпетентность анализируемого издания и вышла статья об итогах расследования в газете «Троицкий вариант - Наука», ВАК исключил разоблаченный журнал из списков и даже отчасти пересмотрел правила, по которым данные списки формируются.

Рецензирование: правила тона

Отдельная тема - рецензенты, с которыми ученым приходится сталкиваться независимо от их желания, а иногда и самим выступать в этой роли. Поэтому необходимо знать не только правильный подход к этим людям, от которых зависит судьба вашей публикации, но и иметь «противоядие» на случай, если эти хитрости употребляются против вас. Так, порой рецензенты советуют ссылаться на их собственные работы, таким образом раскрывая самих себя. Михаил Гельфанд в случае, когда сам выступает рецензентом, использует следующую хитрость: «У меня есть коварное средство: я обычно прошу сослаться на кого-нибудь другого».

Всегда следует помнить о том, что ваш первый читатель - редактор журнала, и понимать, что ваша статья - почти письмо, адресованное в первую очередь ему, и только если он одобрит - тогда читателю. Редактор же подберет для вашей статьи рецензентов. Некоторые журналы позволяют автору предложить возможных рецензентов - это делается для облегчения работы редактора. Вы можете использовать это, чтобы предложить тех, кто доброжелательно отнесется к вашей статье, но не следует злоупотреблять: не стоит предлагать соавторов вашей предыдущей статьи или, скажем, людей с только русскими фамилиями.

Раньше рецензиям уделялось гораздо больше времени: и редакторы, и рецензенты подолгу разбирались в неточностях, вникали в детали, когда находили причины, чтобы не публиковать работу. Теперь же стало «модно» соревноваться в скорости рецензирования. На то, чтобы изучить тему, у редакторов не хватает времени, поэтому если вашу статью отвергнут из-за того, что она не была предельно понятной, грамотной и содержала стилистические ошибки, виноваты будете только вы. Причем нельзя исключать, что вам не объяснят истинных причин отказа, ответят как можно короче и сошлются на то, что потенциал вашей статьи и престиж их журнала просто не сопоставимы. Если вы ранее публиковались исключительно на русском языке, ваши предыдущие статьи могут быть просто проигнорированы. Безусловно, все вышеперечисленное - большое упущение редакторов, но страдать от этого придется вам, поэтому стоит быть готовым к таким поворотам и ухабам на сложной дороге к своей цели.

Что же делать по получении рецензии и письма редактора? Как минимум, их надо внимательно прочитать. Иногда оказывается, что редактор не во всем согласен с рецензентами и прямо указывает, на какие замечания стоит обратить внимание. Среди замечаний часто встречаются содержательные, указывающие на пробел в вашей работе - тогда действительно стоит проделать дополнительные исследования. Могут быть простые, чисто редакционные замечания - даже если вы с ними не до конца согласны, как правило, бывает проще сделать требуемое изменение. Наконец, могут быть замечания, с которыми вы принципиально не согласны - в таком случае надо подробно изложить причины этого несогласия. Есть хорошая английская формулировка - «we respectfully disagree». Следует стремиться к тому, чтобы таких несогласий было не слишком много. Если от вас требуют дополнительной работы, которая равна по объему самостоятельному исследованию, можно попробовать сказать, что вы про это думали, сославшись на какой-либо фрагмент текста, где говорилось о чем-то подобном, но это выходит за рамки данной статьи и будет опубликовано отдельно. Кстати, если рецензент действительно предложил новую идею, и вы сделали соответствующую работу, все равно полезно показать, что вы про это подумали, а вот теперь, по предложению рецензента, решили включить: это небольшое лукавство развеет впечатление, что вы не до конца продумали свой проект.

Готовя исправленную версию, стоит выделить цветом все изменения в тексте или править в режиме записи изменений - это облегчит работу редактору, - и некоторые журналы прямо этого требуют. Сделав новую версию, подготовьте письмо редактору с перечислением всех содержательных комментариев рецензентов и ваших ответов на них. Полезно понимать, что основным читателем этого письма опять же будет редактор, поэтому в нем должно быть как можно меньше споров. К каждому замечанию напишите, что вы согласны, внесли требуемую правку и приведите исправленный кусок, либо напишите, что не согласны. В преамбуле опишите в общем, какие дополнительные исследования или существенные переработки текста были сделаны. Все это повышает ваши шансы на то, что редактор примет статью без повторного раунда рецензирования. Обычно в журналах есть четыре варианта рекомендаций рецензентов и решения редактора: принять «как есть», принять с небольшими изменениями - «minor revision» (обычно в таких случаях редактор просто проверяет, внесены ли они в новую версию), принять условно с большими изменениями - «major revision» (как правило, означает дополнительное рецензирование) и отклонить. В последнее время «major revision» заменяют на «отклонить с возможностью повторного рассмотрения» - это практически одно и то же; журналы таким образом стараются чисто формально сократить среднее время от получения до принятия статьи.

А теперь посмотрим на другую сторону медали, то есть, на тот случай, когда рецензентом являетесь именно вы. Порой в научные журналы присылают недоделанные работы или откровенный бред и всерьез требуют его опубликовать. Александр Панчин рассказал о том, как ему присылали на рецензирование статью «Геном снежного человека», ДНК которого были добыты якобы из следов легендарного существа. Рецензент не поленился прогнать предъявленные последовательности через программу BLAST и показать, что они принадлежат медведю, на что автор, защищаясь, отвечал, что это просто общие с медведем гены и что у Homo sapiens таковые тоже имеются. Здесь вспомним о чудесной стратегии, которую используют занятые и важные редакторы журналов с мировым именем: просто «дадим отлуп». Спорить с упрямыми и самоуверенными авторами - напрасная потеря времени и сил, которые можно потратить с гораздо большей пользой. Если же, напротив, статья толковая, то правильнее указать на недочеты и попросить исправить их.

Порядок авторства - самый больной вопрос

Вопрос авторства научных статей является наиболее болезненным, и поэтому неудивительно, что в процессе обсуждения его также не оставили без внимания. Порой недобросовестный начальник лаборатории присваивает себе идеи подчиненных или вписывает в раздел «Авторы» людей, которые не внесли никакого вклада в проделанную работу, преуменьшая заслуги тех, кто проделал основную часть. Кроме того, существуют неоднозначные ситуации, когда случайный разговор за чаем служит толчком для начала или продолжения исследования, но при этом автор идеи в проекте не участвует. Решение о том, стоит ли включать в соавторы человека, придумавшего эту идею, остается за руководителем проекта.

Такие поступки кажутся авторам - двигателям проекта - возмутительными, так как принижают их заслуги, мешают продвижению по карьерной лестнице и порой сильно задевают их самолюбие. Есть несколько способов борьбы с подобными нарушениями этических норм, использующихся как на массовом, так и на индивидуальном уровне. Издания предоставляют широкие возможности для описания роли в исследовании его участников.

Во-первых, это последовательность перечисления авторов: первый автор - это человек, внесший наибольший вклад в работу, собственно экспериментатор; далее авторы следуют в порядке уменьшения значимости их роли в исследовании, и последним должен быть указан руководитель лаборатории, где было выполнено исследование, либо руководитель проекта. Если работа была выполнена двумя учеными в равных долях, то есть возможность указать нескольких авторов в качестве «первых» (Joint first authorship); реже встречаются несколько «последних» авторов - обычно так бывает, если работа сделана в сотрудничестве двух научных групп.

Во-вторых, все чаще выделяется специальный раздел в конце статьи, в котором четко прописывается вклад каждого из соавторов в работу. При этом если человек не выполнил никакой задачи, редактором может быть поставлен вопрос о его исключении из ряда соавторов.

В-третьих, существует раздел «Благодарности», в котором можно отметить человека, влиявшего на проект, но не принявшего непосредственного участия в нем. На индивидуальном уровне вопросы авторства сложнее, и каждый принимает решение сам. Кто-то предпочитает активные действия и отстаивает свое мнение, кто-то просто ждет «лучших времен», когда он станет руководителем лаборатории и сам сможет всем управлять и устанавливать свои порядки. В данном вопросе, как и в других аспектах жизни, не стоит все однозначно делить на черное и белое. В любом случае, перед тем, как устраивать «революцию» и свергать «тиранов», стоит пытаться посмотреть на проблему с другой точки зрения. Возможно, в итоге окажется, что «злой» шеф не давал вам публиковать маленькие статьи по текущим результатам для того, чтобы работа «доросла» наконец до уровня Science или Nature, а ваша идея, которую вы рассказали другу и все равно бы не имели возможности воплотить самостоятельно, поможет чуточку изменить мир к лучшему. А разве не к этому стремится настоящий ученый? И небольшое предупреждение - сказанное выше относится именно к биологическим статьям. В других науках традиции могут быть совсем другие: скажем, математики, как правило, расставляют авторов в алфавитном порядке.

Текст: Екатерина Мищенко и Илназ Климовская

Современная наука постоянно вторгается во все сферы нашей жизни, и ни у кого нет сомнения в том, что она развивается. Наука и техника коренным об­разом изменили среду обитания человека, перестроили его быт, изменили тра­диционные способы производства материальных благ. Что же представляет со­бой наука, приведшая к таким глобальным изменениям в жизни человека, в ка­ком направлении она движется и какие проблемы встают перед ней.

Начнём с облика современной науки. Сравним её нынешнее состояние с недавним прошлым. Самое заметное явление - резко возросшее количество учёных. Если на рубеже XVIII-XIX веков их было около тысячи, в середине XIX века - около 10 тысяч, то в 1900 году их насчитывалось уже 100 тысяч. Сейчас, в конце XX века число учёных приближается к 5 миллионам. Особенно быстрыми были темпы увеличения количества учёных после Второй мировой войны. В 50-70-е годы число учёных удвоилось в Европе за 15 лет, в США за 10 лет, а в СССР за 7 лет.

Огромными темпами увеличивается количество научной информации. В XX веке она удваивалась каждые 10-15 лет. Если в 1900 году насчитывалось около 10000 научных журналов, то теперь их количество исчисляется сотнями тысяч-

А.Тенденция дифференциации и интеграции. Наука сейчас включает в себя около 15 тысяч дисциплин - фундаментальных и прикладных. Процесс об­разования новых научных дисциплин продолжается. В прошлые времена картина была иной. В самом начале развития науки - в Эпоху Античности вообще не существовало разделения на отдельные науки. Господствовала единая синкре­тическая, то есть слитная, форма знаний - натурфилософия, объединявшая в себе зачатки физических, астрономических, биологических и других знаний о природе. В натурфилософии разделение возникает к началу классического афинского периода античной истории". Древнегреческий философ Аристотель приводит в своей классификации около двадцати наук. Несмотря на обособле­ние некоторых естественных наук, мы не можем утверждать с определенно­стью, что в античную эпоху проявилась тенденция дифференциации. Тогда у учёных ещё не было стремления к обособленному исследованию различных об­ластей действительности. Знание было и оставалось целостным.

Научная революция XVI-XVII веков внесла в арсенал науки эксперимен­тальный метод и метод математизации. Так начинается совершенно новая -аналитическая стадия развития естествознания, характеризующаяся явлением дифференциации.

Причины дифференциации кроются в резком увеличении предметного поля научных исследований. Появление научных приборов - микроскопа, теле­скопа и др. существенно увеличило познавательные возможности человека. На учёных обрушилось огромное количество информации, которую из-за возрос­шего объёма становилось всё сложнее и сложнее обобщать. Потребовалось по­этому выделить в объективной реальности частные, чётко очерченные предмет­ные области, отдававшиеся в распоряжение отдельным научным дисциплинам. Дифференциация наук была вызвана ещё и тем обстоятельством, что научные методы, хорошо работавшие при исследовании одной области реальности, пе­реставали работать в другой. (Требовалась разработка иных методов, основан­ных на иных методологических принципах.

Рост научного знания приводил не только к обособлению наук, но сопро­вождался также и дроблением научных дисциплин на более мелкие разделы и подразделы. В физике появляются механика, оптика, электродинамика, термо­динамика и т.д. В химии - неорганическая и органическая химия, которые за­тем делятся на ещё более мелкие дисциплины, такие как физическая химия, хи­мия полимеров, химия углеводов и т.д. Этот процесс имеет место как в естест­венных, так и в других науках.

Учёные сейчас во всё большей степени становятся узкими специалиста­ми, занимающимися одной конкретной научной проблемой. Такой подход даёт свои преимущества - позволяет сконцентрироваться, бросить все силы и весь " научный потенциал на достижение конкретного результата. Но одновременно проявляются и недостатки такой узкой специализации. Теряется целостность интерпретации научных результатов. Иногда учёные, работающие в рамках од­ной научной дисциплины, но решающие разные научные проблемы, перестают понимать друг друга, так как говорят на разных научных языках, используют разную терминологию и опираются на разные методы исследований.

В противовес процессу дифференциации в науке происходит противопо­ложный процесс - интеграция, не дающая науке "рассыпаться" на составные части. В основе процесса интеграции лежит принцип единства всех природных явлений. До поры до времени можно дробить научные дисциплины на разделы, углубляясь в предмет исследования, обособляясь от других проблем и научных дисциплин. Однако, если увлечься этим процессом, то теряется живая связь с многообразием явлений действительности, с объективной истиной, которая по природе своей целостна, едина и абсолютна.

Суть процесса интеграции состоит с одной стороны, в появлении наук наддисциплинарного характера, занимающихся исследованиями, вовлекающи­ми в свой оборот результаты и достижения множества разных научных дисцип­лин. Такими науками являются экология, кибернетика, синергетика и др. С дру­гой стороны происходит образование смежных научных дисциплин на стыке дисциплин традиционных, что предполагает использование методов одних наук в других. Благодаря этому процессу возникли такие науки, как физическая химия, химическая физика, биохимия, биофизика, экономическая география и др. Если раньше в классификации наук можно было провести чёткие границы, то теперь эти границы стали условными, науки взаимно проникли друг в друга. По этой причине очень популярна сейчас идея создания единой науки о природе.

Таким образом мы можем сделать вывод о том, что дифференциация и интеграция - это два противоположных, но взаимодополняющих друг друга процесса.

Б.Тенденция математизации. В развитии науки с момента ее воз­никновения в ХУТ-ХУП веках проявилась другая важная тенденция - математи­зация, то есть широкое применение в экспериментальных и теоретических ис­следованиях математических методов. После того, как Ньютон, используя гео­метрические построения, сумел описать на языке математических формул зако­ны движения материальных тел, после победы количественных методов в хи­мии, впервые применённых Лавуазье, они стали широко применяться в естест­венных науках. Математика пережила настоящий триумф. Это даже дало повод ученым утверждать, что критерием научности той или иной дисциплины явля­ется степень использования в ней математических методов. И.Кант, например, утверждал, что в каждом знании столько истины, сколько в ней есть математи­ки.

Одной из важных проблем методологии науки является проблема от­ношения математики к объективной реальности. Ученые, стоящие на материа­листической позиции считают, что математика непосредственно отражает зако­ны окружающего мира, что она имеет под собой объективную основу. Матема­тика - это особый язык - это отражение в головах людей законов природы.

Другие методологи - позитивисты считают, что математика не дает нам никакой информации о мире, а только разрабатывает различные способы описания ее законов. Законы же природы конвенциональны, то есть принима­ются учеными по взаимному согласию. И в первом и во втором случае учёные признают существование субстанции - материи, развитие которой и должна описывать математика. На современном этапе развития физики (а это, пожалуй, самая математизированная научная дисциплина) возникает новый подход к ин­терпретации отношения математики к физической реальности. Физики, иссле­дующие микромир, в частности В.Гейзенберг (см.: Шаги за горизонт... с.119), столкнувшись с разрушением традиционных представлений о материи как суб­станции, выдвигают взгляды очень похожие на атомистическую теорию Плато­на. Платон считал, что атомы - это не мельчайшие частицы вещества, а геомет­рические идеальные объекты, имеющие правильную форму - тетраэдры, окта­эдры, додекаэдры и др. То есть, он считал, что основа мира - идеальна. Та же идея пронизывает квантовую механику, элементарные частицы - это скорее ма­тематические структуры, причем вероятностные. Их совершенно невозможно представить наглядно в виде чувственной модели. Порой физикам бывает труд- но объяснить, что стоит за математической формулой, объясняющей природу того или иного объекта микромира и как себе это представить. Материя исчеза­ет, остаются лишь математические структуры.

Из этого факта не следует делать вывод, что естествознание может быть полиостью сведено к математике, то есть, формализовано (сведено к совокуп­ности математических формул). Роль математики всегда останется служебной, описывающей. Объективная действительность всегда богаче любых формул, она выходит за их пределы, что доказывается в самой математике (теорема Гё-деля о неполноте формальных систем).

В. Принцип глобального эволюционизма. Другая важная тенденция, ко­торая начинает охватывать всё большее количество наук, - это распространение в науке принципа глобального эволюционизма. Этот принцип утверждает, что во Вселенной, в природе, во всех её проявлениях осуществляется широкомас­штабная эволюция. Происходит развитие, имеющее вполне определённую тен­денцию к усложнению и упорядочению материальных систем. Сама идея эво­люции в природе не является новой, новьм является масштаб её трактовки, вы­ражаемый словом "глобальный".

Идея эволюции впервые была выдвинута в биологической науке ещё в XVIII веке в трудах Ж.-Б. Ламарка. Прочно утвердилась она благодаря Ч.Дарвину, который описал механизм её реализации. Были попытки перенести эволюционные идеи в другие науки. Например, Герберт Спенсер (1820-1903) постарался перенести дарвиновские идеи в социологию. Однако эти попытки не увенчались успехом, и биология долгое время была, пожалуй, единственной из наук, исповедовавшей принцип эволюционизма-

Другие естественные науки, прежде всего физика и космология, к идее эволюции были равнодушны. И не случайно, ведь их фундаментом была клас­сическая механика Ньютона, которая эволюцию не предполагает, и логически не выводит. Вселенная, как считалось в этих науках, статична, и, в целом, нахо­дится в состоянии равновесия. Наличие во Вселенной планет, звёзд, галактик и других неоднородностей объяснялось как результат флуктуаций, то есть слу­чайных отклонений от состояния равновесия. Согласно данной логике, появле­ние жизни на Земле также есть не что иное, как случайное явление, возникшее благодаря сочетанию благоприятных факторов.

Перечисленные выше идеи господствовали в физике и космологии вплоть до начала XX века, пока в теоретической космологии не появились концепции расширяющейся Вселенной. После того, как в 70-е годы прочно утвердилась теория Большого взрыва, идея глобальной эволюции проникла практически во все фундаментальные науки - физику, химию, биологию, и стала для них стержневой. Более того, она связала их единой логикой развития.

Теория Большого взрыва показала, что на самых ранних этапах развития Вселенной происходила своеобразная химическая эволюция. Шаг за шагом, по мере возникновения условий из элементарных частиц и наиболее простых эле­ментов, осуществлялся синтез всё более сложных элементов и химических со­единений. Причём, физические законы нашего мира, выраженные в конкретных значениях фундаментальных физических констант, на удивленье, оказались именно такими, что привели к образованию в нужном (для возникновения жиз­ни) количестве углерода, водорода, кислорода, азота, фосфора и серы. Химиче­ская эволюция продолжалась и в мире органических соединений. Из нескольких миллионов органических соединений природа, благодаря физико-химическим закономерностям, отобрала для создания живых организмов всего несколько сотен. Если бы законы природы оказались иными, а значения физических кон­стант отличались бы от имеющихся, то земная жизнь не смогла бы возникнуть. Мы приходим в итоге к выводу, что зарождение жизни, биологическая эволю­ция и появление разумного человека, - это продолжение цепи физической и хи­мической эволюции, начавшейся, и потенциально заложенной, в момент Боль­шого взрыва.

Утверждающийся в науке принцип глобального эволюционизма сам по себе ничего не объясняет, он является лишь схемой, показывающей, что разви­тие природы не хаотично, и не представляет собой цепь случайностей, а зако­номерно на всех уровнях и имеет направление. Что является источником эво­люционного развития, каков его механизм, - на эти вопросы принцип эволю­ционизма не отвечает. Данную задачу призван выполнить другой принцип со­временной науки - принцип самоорганизации материи, воплотившийся в синер­гетике - теории самоорганизации.

Г.Прицип самоорганизации материи. Прежде чем перейти к анализу принципа самоорганизации материи, рассмотрим, как изменялись в истории науки представления учёных о причинах и механизмах эволюции в природе.

Начнём с того, что с древнейших времён люди были убеждены, что мир развивается, - и это было очевидно. Термин "эволюция" при этом не использо­вался. Самым ранним объяснением причин и механизмов развития было объяс­нение теистическое. Первопричиной и движителем Мироздания считали Бога, который, противостоя хаосу, вносит в природу порядок и определяет цель раз­вития.

Когда из картины мира Бог исчез, - это относится к эпохе Нового време­ни, философы, испытывая трудности в объяснении эволюции, выдвинули тезис о том, что материи не нужна внешняя управляющая сила. Материя, дескать, развивается сама по себе, а источник движения находится в ней самой. Это ут­верждение было голословным. Учёные, исследуя природу научными методами, пришли к выводу о том, что материи свойственна совершенно противополож­ная эволюции тенденция. Одна из физических дисциплин - термодинамика, ус­тановила, что развитие в природе идёт не в сторону увеличения порядка и ус­ложнения материальных систем, а, напротив, в сторону увеличения хаоса, в сторону роста неупорядоченности. В термодинамике меру неупорядоченности обозначают термином "энтропия". Согласно второму закону термодинамики, энтропия материальных систем, при отсутствии внешнего воздействия, всегда возрастает. Из этого закона следует весьма печальный вывод. Если наша Все­ленная является замкнутой системой, в которую извне не поступает посторон­няя энергия, то постепенно всё вещество и все виды энергии превратятся в теп­лоту, равномерно распределённую в пространстве. То есть, будет полный хаос -тёплая смесь элементарных частиц, и, - больше ничего.

Открытие второго закона термодинамики поставило учёных и философов в тупик. Как же образовалась наша упорядоченная Вселенная, если все процес­сы в ней должны идти в сторону увеличения хаоса? Как согласовать закон уве­личивающейся энтропии с явным наличием эволюции в природе? Случайной флуктуацией, случайным отклонением от равновесия? Этот довод неубедите­лен. Всё говорит о том, что существует сила, направляющая эволюцию. Оче­видно, что помимо тенденции к увеличению хаоса, материальный мир обладает также тенденцией к упорядочиванию и усложнению организации.

Эта идея, постепенно оформляется в виде теории самоорганизации. "Синергетика" (название введено Г.Хакеном) - сравнительно молодая наука, имеющая междисциплинарный характер. Возникла она в результате исследова­ния процессов развития в различных системах - гидродинамических, химиче­ских, биологических и других. Было обнаружено, что в этих системах в неравновесных условиях спонтанно происходит переход от менее упорядоченных и сложных форм организации к более сложным и упорядоченным. Причём во всех системах алгоритм перехода оказался одним и тем же, и описывался он одними и теми же математическими уравнениями. По этой причине мы можем утверждать, что принципы синергетики имеют глобальный характер, и претен­дуют на роль универсального природного закона.

Важным условием протекания процесса самоорганизации является требо­вание открытости системы. В систему должна поступать извне энергия. Если это условие соблюдено, то система, развиваясь, будет проходить две фазы:

1) Период эволюционного развития, параметры которого заранее предсказуе­мы, завершающийся состоянием неустойчивости.

2) Скачкообразный переход в устойчивое, более сложное и упорядоченное со­стояние.

Примеры: формирование живого организма, кристалла, рыночных отно­шений в государстве и т.д.

Особенностью процесса перехода системы в новое, более упорядоченное состояние является неоднозначность. В критической точке перехода существует несколько альтернатив дальнейшего развития системы, и все они являются рав­ноправными. Невозможно заранее определить дальнейший путь эволюции сис­темы.

Хотя синергетика и претендует на роль объяснительного принципа, одна­ко, вряд ли эту претензию можно считать оправданной. Синергетика показыва­ет, "как" происходит усложнение материальных систем, но на вопрос "почему" ответа не даёт.

Д. Проблемы взаимоотношения науки и общества. Наука в современ­ном обществе важный социальный институт. Научные исследования ныне яв­ляются приоритетным направлением государственной политики. Если раньше, наука была довольно автономным в социальном плане институтом, то теперь она уже не может развиваться изолированно и быть независимой от прямого влияния экономики и политики.

Ещё совсем недавно - в XIX веке науку делали учёные-одиночки, своего рода любители, поскольку их деятельность не считалась профессиональной. Они работали, как правило, в университетах. Источником же их материального благополучия была преподавательская деятельность. Затраты на научные ис­следования были столь мизерными, что не требовали специального финансиро­вания. Наука мало интересовала политиков и бизнесменов. Сами учёные также не заботились об извлечении прибыли из своих исследований. Когда в конце XIX века Наполеон Ш задал вопрос известному французскому микробиологу Луи Пастеру, почему он не зарабатывает на своих открытиях деньги, тот отве­тил, что французские учёные считают это унизительным для себя делом.

В современном мире ситуация сильно изменилась. Научная деятельность стала целиком профессиональной. Учёные работают в научно-исследовательских институтах, специальных лабораториях. Наука в современ­ном мире оказывает непосредственное влияние на принятие важных экономи­ческих и политических решений. В любом правительстве, парламентских ко­миссиях работают учёные-профессионалы - эксперты, консультанты, советни­ки.

Современные научные исследования стали весьма дорогостоящими. Без поддержки государства, различных фондов, инвестиций коммерческих компа­ний наука развиваться уже не может. Коммерческое финансирование осуществ­ляется благодаря большой отдаче исследований. Сегодня вкладывать деньги в науку гораздо выгоднее, чем в производство. Таким образом, мы можем утвер­ждать, что чётко проявляется тенденция коммерциализации науки. Как говорил известный физик П.Л.Калица, наука стала богатой, но потеряла свою свободу, превратилась в рабыню.

Ещё один фактор несвободы науки - её вовлечённость в военные про­граммы. Если в XIX веке участие науки в военной сфере было незначительным, то XX век коренным образом изменил масштабы милитаризации науки. Этот процесс пошёл особенно быстрыми темпами во время Второй мировой войны. Второго августа 1939 года А.Эйнштейн обратился к американскому президенту Д.Рузвельту с письмом, в котором сообщил об открытии физиками нового источника энергии. Так было положено начало известному "Манхеттенскому про­екту", в результате реализации которого американцами была создана атомная бомба. После Второй мировой войны в Советском Союзе, США и других стра­нах резко усиливается внимание государства к фундаментальным исследовани­ям, начинает формироваться государственная научная политика. В итоге, бла­годаря политическому заказу, фундаментальная наука осуществляет колоссаль­ный прорыв вперёд в области ядерной физики, ракетно-космической и компью­терной техники. Сегодня вовлечённость науки в военную сферу весьма велика. Около половины всех учёных связано с решением военных задач.

Описанные выше проблемы социального бытия науки касаются экономи­ческой и политической несвободы, материальной и социальной зависимости науки от государства. Оно определяет не только приоритетные направления ис­следований, но, в определённых ситуациях посягает на большее, - на духовную свободу науки, навязывая чуждую ей идеологизированную систему ценностей и критериев оценки результатов научной деятельности.

Классический пример влияния идеологии на науку даёт нам история фа­шистской Германии. После прихода к власти Гитлера и утверждения идеологии нацизма, разворачивается кампания борьбы за арийскую науку. Подлинно на­учными признавались достижения исключительно немцев - "чистокровных арийцев". Значение исследований учёных других национальностей принижа­лось. Учёных-евреев же вообще обвиняли в создании лженаучных теорий. К ру­ководству научными учреждениями, университетами пришли недалёкие в науч­ном плане деятели, отличавшиеся только своей преданностью нацизму. Многие крупные учёные, в том числе и немцы, не принявшие идеологии нацизма, под­вергались преследованиям и изгонялись из страны. Научные труды таких учё­ных публично сжигали на кострах, а их научные идеи запрещалось развивать. Одним из таких учёных был А.Эйнштейн.

Наиболее ярко феномен политизации и идеологизации науки проявился в отечественной истории. В советский период развития нашего государства офи­циальная идеология, основой которой был диалектический материализм, про­никла буквально во все сферы общественного сознания. Контролировала она, в том числе и науку. Необходимость такого контроля оправдывалась идеологами марксистско-ленинским тезисом о партийности философии. Они заявляли, что естественные науки так же партийны, как философия, экономические и истори­ческие науки- Утверждалось, что существуют две науки - с одной стороны, буржуазная идеалистическая наука, выполняющая социальный заказ класса ка­питалистов, и, с другой стороны, подлинная материалистическая наука, рабо­тающая на коммунистическую идею.

Причины данного феномена кроются в тоталитарном характере советско­го государства, а также в специфике социально-экономических и политических процессов, происходивших в СССР в конце 20-х - 30-х годах. Это было время индустриализации и коллективизации. Сталин призвал всех советских трудящихся, включая и учёных, добиваться максимальных усилий для достижения почти невозможного - сделать Советский Союз великой промышленной и воен­ной державой за 10-15 лет. Вследствие этого был сделан упор в основном на прикладные науки.

Государство постоянно держало под идеологическим контролем развитие науки, вмешиваясь в научные дискуссии, оценивая степень научности тех или иных теорий. На этом фоне в науке появились, не отличавшиеся особой ода­рённостью в научном плане деятели, которые, используя политическую ситуа­цию и идеологическое прикрытие, выдвигали научно несостоятельные концеп­ции, уводившие науку от магистрального пути развития. Так со стороны госу­дарства активно поддерживалась антинаучная позиция Т.Д.Лысенко. Это при­вело не только к официальному запрещению в 1948 году исследований в облас­ти генетики, но стоило жизни крупному учёному академику Н.И.Вавилову -оппоненту Лысенко. Мощные идеологические кампании проводились также в таких науках, как психология и кибернетика. В результате такого идеологиче­ского пресса, в атмосфере подавления свободы творчества, во многих областях отечественная наука заметно отстала от западной, хотя потенциал её был никак не ниже.

Е. Проблема этической ответственности учёных за результаты науч­ных исследований. Научная деятельность всегда опиралась на этические осно­вания и регулировалась целой системой норм и ценностных установок. До тех пор пока наука не оказывала существенного влияния на общество, бытовало убеждение в том, что любое знание само по себе есть благо, а поиск научной истины - благородное, этически оправданное дело. Прогресс науки, как счита­лось, автоматически ведёт к прогрессу нравственности, ибо, с одной стороны, искореняется невежество, и, с другой стороны, усовершенствуется, облегчается жизнь человека. Периодически, правда, звучали тревожные нотки в оценке по­следствий научного прогресса, но они не составляли лейтмотива. Интерес к со­циально-этическим проблемам ответственности учёных усиливается в послед­ние 40-50 лет, и тому были серьёзные причины.

Одной из первых серьёзных ситуаций морального выбора была дилемма, вставшая перед крупнейшими физиками, работавшими над созданием амери­канской атомной бомбы - продолжать или прекратить исследования. Ведь соз­давалось фантастически мощное оружие, способное уничтожать целые города и государства. На первых порах эти исследования были оправданы, так как иначе первыми могли оказаться нацисты. Но когда прогремели взрывы над Хироси­мой и Нагасаки, многие учёные испытали ужас, и окончательно утратили веру в старый идеал о служении знанию ради самого знания.

Следующая ситуация, заставившая учёных глубоко задуматься о послед­ствиях научной деятельности - это начавшийся в конце 50-х - начале 60-х годов глобальный экологический кризис. Загрязнение окружающей среды вызвало

массовое экологическое движение, сыгравшее большую роль в привлечении внимания общественности и государств к последствиям развития науки. Если ситуация с атомной бомбой касалась только одной науки ~ физики, то экологи­ческий кризис продемонстрировал общенаучный характер проблемы ответст­венности учёных.

В 70-е годы острые дискуссии развернулись по проблеме перспектив ис­следований в области генной инженерии. Дело в том, что манипуляции с гена­ми могли привести к созданию совершенно новых, потенциально опасных для человека биологических организмов, включая болезнетворных. Группа учёных-генетиков из США во главе с П.Бергом призвала своих коллег временно пре­кратить генетические эксперименты до тех пор, пока не будут разработаны безопасные методики, исключающие выход экспериментов из-под контроля. Этот призыв нашёл отклик в учёном мире, и соответствующая система мер пре­досторожности была разработана.

Весьма острыми и спорными являются вопросы биомедицинской этики. Это такие проблемы, как определение момента смерти донора органов для трансплантации, проблема эвтаназии, проблема этической оправданности абор­тов и т.д.

Совершенно неожиданно в последние годы возникла новая этическая проблема, связанная с развитием компьютерной техники. Появился такой фе­номен, как "виртуальная реальность". Потенциальная опасность этого изобре­тения состоит в том, что виртуальная реальность, являясь суррогатом подлин­ной реальности, может деформировать и разрушать психику человека. Человек создан природой как биосоциально-духовное существо, все три природы кото­рого должны развиваться гармонично. Погружаясь же в виртуальную реаль­ность, он имеет дело с фантомами, живущими по своим законам, отличающи­мися от земных. Постепенно психика человека привязывается к законам фан­томного мира, происходит разлад с миром земным, с человеческой сущностью.

Вам могут быть интересны следующие материалы

Елки

Вязаные

Поздравления

Новый год

Сценарии

Игрушки для елки

© 2024 Новогодний портал. Елки. Вязание. Поздравления. Сценарии. Игрушки. Подарки. Шары