Учение августина блаженного о свободе воли. Философские воззрения Августина Аврелия (проблема свободы воли) и Фомы Аквинского (проблема соотношения веры и разума)
Учение Августина о соотношении свободы воли человека, божественной благодати и предопределения является достаточно неоднородным и не носит системного характера.
О бытии
Бог сотворил материю и наделил её различными формами, свойствами и назначениями, тем самым сотворив все сущее в нашем мире. Деяния Бога есть благо, а значит и все сущее, именно потому, что оно существует, есть благо.Зло не субстанция-материя, а недостаток, её порча, порок и повреждение, небытие.Бог - источник бытия, чистая форма, наивысшая красота, источник блага. Мир существует благодаря непрерывному творению Бога, который перерождает всё умирающее в мире. Мир один и несколько миров быть не может.
Материя характеризуется через вид, меру, число и порядок. В мировом порядке всякая вещь имеет свое место.
Бог, мир и человек
Проблема Бога и его отношения к миру выступает у Августина как центральная. Еговзглядам присущи принципы теоцентризма (Бог – источник и причина всего) икреационизма (мир создан Богом из ничего). Существует «личный» Бог,запредельный миру, созданному им. Он – конечный и исходный пункт всех человеческих действий. Он – носитель воли, творит мир по доброй воле из
ничего. Но в уме у Бога - прототипы реального мира, «образцы». Сотворенный мир– единство бытия и небытия. Сотворение мира – чудо. Бог передает в«пользование» природе законы, но при этом не забывает о мире, постоянно печется о нем (Это названо провиденциализмом – божественной предопределенностью всех событий). Свое попечительство Бог не оставляет, иначе мир может
исчезнуть (концепция «непрерывного творения»)Сотворив мир, он позаботился о том, чтобы в мире царил порядок и в мире все стало подчиняться законам природы.
Мир, с точки зрения Августина, представляет собой устойчивую иерархию, в нем – всему свое место.
Внизу – неодушевленные тела (существуют), далее – растения(существуют и живут), выше –животные (существуют, живут, ощущают), на самом верху – человек (существует, живет, ощущает, обладает бессмертной душой).
Человек - это душа, которую вдохнул в него Бог. Человек разделяет время на прошлое, настоящее и будущее. Прошедшее остается в памяти, будущее производно от надежды.Мир градация добра. Зло не «онтологично», оно не существует само посебе; это умаление добра. У Августина имеет место оправдание Бога за зло вмире (учение о теодицее). Без контрастов добра и зла добро не имело бы цены («без болезни не было бы здоровья»). Человек создавался Богом, как свободное существо, но, совершив грехопадение, сам выбрал зло и пошёл против воли Бога. Так возникает зло, так человек становится несвободным. Человек несвободен и неволен ни в чём, он всецело зависит от Бога.С момента грехопадения люди предопределены ко злу и творят его даже тогда, когда стремятся делать добро.Главная цель человека - спасение перед Страшным Судом, искупление греховности рода человеческого, беспрекословное повиновение церкви.
О благодати
Силой, которая во многом определяет спасение человека и его устремление к Богу, является божественная благодать. Благодать - особая божественная энергия, которая действует по отношению к человеку и производит изменения в его природе. Без благодати невозможно спасение человека. Свободное решение воли - лишь способность стремиться к чему-либо, но реализовать свои стремления в лучшую сторону человек способен только с помощью благодати.
Благодать в представлении Августина напрямую связана с основополагающим догматом христианства - с верой в то, что Христос искупил все человечество. Значит, по природе своей благодать имеет всеобщий характер и она должна даваться всем людям. Но очевидно, что не все люди спасутся. Августин это объясняет тем, что некоторые люди не способны принять благодать. Это зависит, прежде всего, от способности их воли. Но как пришлось убедиться Августину, не все люди, которые приняли благодать, смогли сохранить «постоянство в добре». Значит, необходим ещё один особый божественный дар, который поможет сохранить это постоянство. Этот дар Августин называет «даром постоянства». Только благодаря принятию этого дара «званные» смогут стать «избранными».
Проблема разума и воли в человеке Человек, сотворенный Богом, наделен свободой воли («первородный грех» выбор зла). Зло результат высокомерия человека,
стремящегося встатьвровень с Богом, его желания абсолютизировать собственную неполноту,ограниченность своих возможностей. Душа челоека уникальна, бессмертна, но при этом она неразрывносвязана стелом. Необходимо не умерщвлять, а «просветлять» плоть.
Душа человека – это ум, память и воля (отражение троичности Бога). Августин былхорошим психологом (даже психоаналитиком): он учил, что человек должен«помнить себя», «знать себя» и «любить себя». Дуализм человека дуализм егопомыслов ;можно жить «по закону плоти» и «по закону Духа». Задачи человекаграндиозны, и без помощи Бога не обойтись Несовершенство человека толкаетего к изменениям и ведет к самосовершенствованию.Приоритет веры над разумом, по Августину, - не «отключение»познавательной способности человека, но избавление от самонадеянности,излишней уверенности в универсальности и безотказности разума. Философучит: «Не стремись к внешнему, возвратись в себя самого».Августин резко противопоставлял государство и церковь. Государствоосновано на любви человека к самому себе, на эгоизме. Он называл государствообластью непрерывной борьбы, войны, конфликта.В отличие от государства церковь основана на самоотверженной любви Богак человеку.
Проблема веры и разума в философии Ф.Аквинского-
Одним из наиболее выдающихся представителей зрелой схоластики был монах доминиканского ордена Фома Аквинский (1225/26 - 1274) , ученик знаменитого средневекового теолога, философа и естествоиспытатели Альберта Великого (1193-1280) . Как и его учитель,Фома пытался обосновать основные принципы христианской теологии, опираясь на учение Аристотеля. При этом последнее было преобразовано им таким образом, чтобы оно не вступало в противоречие с догматами творения мира из ничего, и с учением о богочеловечестве Иисуса Христа. Как и у Августина и Боэция, у Фомы высшее начало есть само бытие. Под бытием Фома разумеет христианского бога, сотворившего мир, как о том повествуется в Ветхом завете.
Во всякой вещи, считает Фома, столько бытия, сколько в ней актуальности. Соответственно он выделяет четыре уровня бытийности вещей в зависимости от степени их актуальности, выражающейся в том, каким образом форма, то есть актуальное начало, реализуется в вещах. На низшей ступени бытия форма, согласно Фоме, составляет лишь внешнюю определенность вещи (causa formalis) ; сюда относятся неорганические стихии и минералы.
На следующей ступени форма предстает как конечная причина (causa finalis) вещи, которой поэтому внутренне присуща целесообразность, названная Аристотелем "растительной душой", как бы формирующей тело изнутри таковы растения.
Третий уровень - животные, здесь форма есть действующая, поэтому сущее имеет в себе не только цель, но и начало деятельности, движения. На всех трех ступенях форма по-разному привходит в материю, организуя и одушевляя ее.
Наконец, на четвертой ступени форма предстает уже не как организующий принцип материи, а сама по себе, независимо от материи) . Это дух, или ум, разумная душа, высшее из сотворенных сущих. Не будучи связана с материей, человеческая разумная душа не погибает со смертью тела. Поэтому разумная душа носит у Фомы имя "самосущего".В отличие от нее, чувственные души животных не являются самосущими, а потому они и не имеют специфических для разумной души действий, осуществляемых только самой душой, отдельно от тела - мышления и воления; все действия животных, как и многие действия человека (кроме мышления и акта воли) , осуществляются с помощью тела. Поэтому души животных погибают вместе с телом, тогда как человеческая душа - бессмертна, она есть самое благородное в сотворенной природе.
Следуя Аристотелю, Фома рассматривает разум как высшую среди человеческих способностей, видя и в самой воле, прежде всего ее разумное определение, каковым он считает способность различать добро и зло. Как и Аристотель, Фома видит в воле практический разум, то есть разум, направленный на действие, а не на познание, руководящий нашими поступками, нашим жизненным поведением, а не теоретической установкой, не созерцанием. В мире Фомы подлинно сущими оказываются, в конечном счете, индивидуумы.
Знание и вера не противоречат друг другу, а друг друга дополняют. Некоторые истины откровния не доступны разуму, а являются предметом веры, например, триединство Бога (об этом писалеще Тертуллиан), но многие другие итины вполне доказуемы и поддаются анализу. Если разумошибается, большего доверия заслуживают положения веры. Когда философские идеи противоречатОткровению, то значит, философы не правы (приоритет веры над знанием).Размышляя над проблемами универсалий, Фома Аквинскийбыл сторонником умеренного реализма . Онпризнает троякое существование универсалий: в уме Бога (до конкретных вещей), в конкретных вещах,в уме человека (после конкретных вещей).Понимание «универсалий» Аквинатом тяготеет к аристотелевскому учению о «форме» как сущностивещей. При этом не всякая сущность обладает существованием (они сливаются только у Бога), длядругих сущностей необходим Божественный акт творения, где сущность приобретает существование(бытийный акт).У Аквината имеет место отождествление аристотелевской Первоформы (она же Перводвигатель,Первопричина, Мировой Ум) и христианского (Ветхозаветного) Бога. При этом взамен дуализмаАристотеля, где материя –вечна и несотворима, Аквинат демонстрирует идеалистический монизм (материя – продукт Божественного творения).Что касается понимания природы человека, то она, согласно взглядам средневековья, являетсясоединением материального тела и нематериальной души. Индивидуальная человеческая душа получаетсвое полное осуществление только при соединении с телом (может, в частности, обладать разумом «могущественнейшей природой человека»). Такое понимание было
противопоставлено идеям платоников-августианцев, которые, подражая Платону, называли тело «темницей» для души.
Аквинат разработал пять доказательств бытия Бога: космологическое, каузальное (причинностное),онтологическое, догматическое (постепени совершенства). телеологическое. Космологическоедоказательство связано с доказательством наличия перводвигателя (все находится в движении, поэтомус необходимостью должен существовать первый источник движения). Каузальное доказательствоосновано на признании наличия во всех вещах обусловливающих их причин, которые находятся внеданных вещей. Это предполагает наличие первопричины всех вещей Бога. Онтологическоедоказательство основано на признании наличия в мире множества случайных вещей, существованиекоторых необязательно, за которыми должно быть чтото иное, что необходимо, а не случайно, то, чтоимеет необходимость в самом себе, иначе мир исчезнет. Это Бог. Догматическое доказательствосвязано с тем, что в мире существуют вещи разной степени совершенства, которые восходят к наличиюпервого эталона максимально совершенного и благородного, что есть Бог. Телеологическоедоказательство связано с тем, что каждый объект (даже неосуществленный) стремится к некой цели,финалу. Значит, в мире должна существовать высшая сила, которая направляет природные существа кцели. Данная сила – Бог.
Понятие «исламской философии». Философские взгляды Ибн Сины-
Исламская философия - совокупность философских учений, разрабатывающихся в эпоху Средневековья мыслителями народов Востока, принявших мусульманскую веру и пользовавшихся в основном арабским языком (реже - персидским языком). Позднее начинают всё чаще появляться труды на национальных языках исламских стран (турецкий, урду и др.). Иногда в рамках исламской философии рассматриваются также труды средневековых еврейских философов, написанные на арабском языке и испытавшие явное влияние исламской религиозной доктрины.
Самый непонятный для православного человека вопрос – вопрос о свободе воли, свободе выбора. Зачастую можно услышать от православного человека вещи совершенно странные: когда грех не просто оправдывается, а о нём говорится, как о вещи, предопределённой Богом. Так дал Бог, такая судьба… Обратимся к святым отцам церкви, чтобы разобраться в столь сложном вопросе.
Труд блаженного Августина «О свободе воли» представляет собою диалог между Августином и Эводием. Эводий спрашивает святого, а святой через цепь рассуждений подводит Эводия к верным мыслям, умозаключениям. Такой способ изложения материала был очень распространён в древности. Им пользовались практически все древние философы и святые ранней церкви. И вот о чём ведётся беседа…
Августин объясняет Эводию и подводит его к основной мысли: если бы человек был лишён свободы – наказание от Бога за грех было бы бессмысленным. Так же, как и Божья награда за праведность. Ведь если у человека нет свободы выбора поступков, если каждый шаг жизни его предопределён свыше, за что же его наказывать? «То, что не сделано добровольно, не было бы ни грехом, ни праведным поступком. А потому и наказание, и награда были бы несправедливы, если бы человек не обладал свободной волей». Бог не может быть несправедливым. Потому «Бог должен был дать человеку свободную волю».
Затем Агустин просит порассуждать о разности бытия всего того, что находится на земле. К примеру, камень – он существует. Но о нём сложно сказать, что он живёт. Кошка или собака – они не просто существуют, они живут. Под словом «живёт», «жить» мы всегда понимаем более высокую ступень. Любому животному доступны некоторые переживания, чувства любви и злобы. Они живут своей жизнью. Человек же не просто существует. И он должен не просто жить. Человек, подчёркивает святой Августин, понимает. Первое чувство наше – в глазах, ушах и т.д. А второе чувство в душе. С его помощью мы или стремимся к тому, что видим, слышим, осязаем, или избегаем этого. Это случается благодаря чувству понимания. То, что помогает нам чувствовать телесно, не может дойти до сознания, пока не пройдёт через внутреннее чувство понимания. Приведу бытовой пример: на остановке стоит девушка с ярко-зелёными волосами и держит в руках сигаретку. Глаза всех людей, которые тоже стоят на остановке, видят её абсолютно одинаково. Т.е. наши телесные чувства дают нам практически одинаковую информацию. Но понимаем, оцениваем мы её по-разному именно благодаря нашим внутренним чувствам. Будем мы стремиться к тому, что увидели или нам увиденное кажется безобразным, некрасивым – зависит не от наших глаз, а от нашего сознания, понимания. Именно понимание возводит человека на высшую ступень бытия: человек не просто существует, как камень; человек не просто живёт, как животное. Человек ещё должен понимать, выражаясь словами Маяковского, «что такое хорошо и что такое плохо». Бог Сам вложил в нас благочестивые чувства о Себе. Бог дал нам способность понимать и дал свободу выбора. Бог стучится в двери нашей души, но не входит в неё без нашего согласия.Каждый из нас видит солнце, говорит святой Августин. Воспринимаем и пользуемся мы им по-разному. Одному человеку на солнце плохо – болит голова, сердце и он вообще не выходит из дома в жару. Другой человек обладает нежной кожей и потому в жаркое время суток предпочитает быть в тени. А третьему жара нравится и он боится сквозняка и прохлады. Несмотря на столь разное восприятие, несмотря на разный выбор – солнце одно и одинаково. Столь разное у нас отношение и к событиям, происходящим в нашей жизни. Так, говорит Августин, тот, кто воюет, кажется себе мудр. И тот, кто защищается – тоже кажется себе мудр. И тот, кто вообще отрицает военную службу, кажется себе мудр. Всем троим кажется, что их мысли благословенны Богом. То, что одному кажется злом – для другого есть добро. Как же разобраться?
Августин даёт такой совет… Мы все хотим блаженной жизни рядом с Богом. Во всяком случае, должны хотеть этого. Это истина. Мы к ней стремимся. Наши заблуждения, это то, что не ведёт к блаженству. Хотя мы можем следовать своему заблуждению верно, всю жизнь, упорно его отстаивая. «Ошибка – это когда следуют чему-либо, что не ведёт к тому, к чему мы хотим прийти». Есть как бы две ступени ошибки. Первая: когда хотим блаженства, но идём неправильным путём и удаляемся от своей цели. Другая ступень, ещё более погибельная: когда к блаженству не стремятся и единение с Богом отрицают. Эта вторая ступень ошибки совершенно противны жизни. Святой Августин говорит: спросите любого человека: хочет ли человек жить и хочет ли он быть счастливым? Вам каждый скажет: «Да». Смерть противоположна жизни. Потому всякое живое существо избегает смерти. Так же в нас запечатлены счастье и мудрость. Каждый хочет быть мудрым, никто не согласится быть несчастным по доброй воле. Но дело в том, что Мудрость на свете – одна. И высшее благо одно для всех людей: обожение и вечное блаженство с Богом. Но люди за высшее благо могут воспринимать разные вещи. Люди вообще могут отрицать истинное благо, не знать о нём или же знать, но идти неверным путём, не приближаясь к этому благу, а напротив – отдаляясь от него. Каждый из нас по свободной воле, дарованной нам от Бога, выбирает, чем пользоваться и как пользоваться и куда идти. Подобно тому, как мы по-разному пользуемся солнцем – избегаем его или стремимся. Истина в том, что человеку должно стремиться к Премудрости. В нашей жизни « худшее должно подчиняться лучшему, а равное сравниваться с равным, и каждому надлежит воздавать своё собственное. Мы не можем посмотреть на солнце чужими глазами. Так каждому надлежит пройти свой путь, пользуясь на этом пути дарованной свыше свободой. За человека нельзя прожить жизнь. Каждый должен сделать это сам. Но роль воспитания в том, чтобы заложить в человека с детства правильную шкалу ценностей: «неиспорченное лучше испорченного, вечное лучше временного, нерушимое лучше уязвимого». Эта истина – одна для всех. От того, как мы её усвоили, зависит, как мы выстроим свою земную жизнь. И получается: одна жизнь « никакими бедами не отклоняется от верного и честного взгляда». А другая – «легко разбивается и опрокидывается временными неудобствами». «Тот, кто достигает мудрости – мудр».
Часто в жизни мы лучшее подчиняем, по доброй воле или вынужденно, низшим вещам. Но тот, кто живёт мудро, ни при каких жизненных трудностях не выберет испорченное. Что мы выберем – к тому обратим и душу свою. «Мудрость…всё устрояет на пользу». Тот, кто выбрал неиспорченное, претерпев неудобства и горести – мудр. Эта истина неизменна и не зависит от состояния наших чувств, нашего ума или нашего к ней отношения.
Люди всегда – и святые, и не святые – выберут то, что принесёт им наслаждение. Жить в наслаждении и счастье – заложено в нас. Пословица: рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше – верна. Вопрос: что является для каждого из нас наслаждением? «Никто не спокоен за те блага, которых он может против воли лишиться…. Ничем душа не наслаждается свободно, кроме того, чем она наслаждается безмятежно». Потому у выбравших испорченный путь жизненные радости коротки и непрочны. К концу жизни человек понимает, что приобрёл прах. Неправильно воспитанный человек, исходя из своего неверного понимания жизни, имеет извращённые желания и избирает низшее. «Однако никто не желает нехотя». Устроение нашей жизни, в подавляющем большинстве случаев, есть наш добровольный выбор. Красота же «истины и премудрости… ни временем не исчерпывается, ни ночью не перебивается, ни тенью не преграждается…» Обычно, выбрав свой жизненный путь, мы на него «со всем возможным пылом… всю нашу душу собираем…» Но о Боге при этом не помним, не молимся, не связываем в нашем сознании свою жизнь с Ним. Строя же свой жизненный путь, пользуемся дарами и талантами, данными нам от Бога. Святой Августин сравнивает: так, порою, художник пишет картину. Картина всем нравится. О ней только и говорят. А вот о самом художнике – забывают. Из-за картины человека не видят. «Никакая вещь не может сформировать саму себя». Мы забываем о том, что всё, чем мы пользуемся – дано нам Богом для нашего блага. Любое благо – хоть большое, хоть малое - дано нам от Господа. В том числе и свобода. Она дарована Богом. Следовательно, свобода есть благо. Как мы ею воспользуемся, удалит ли свобода нас от Бога или приблизит, зависит от нашего понимания всё того же «что такое хорошо и что такое плохо». Воля дана нам Богом для блага. Ведь мы – образ и подобие Божие. А Бог – свободен. Благо ли для человека две руки, - спрашивает Августин. Особенно однорукий человек это осознаёт ясно: две руки – благо. И плохо, когда рука одна. Ещё хуже, когда их нет вовсе. Но этим благом – руками – мы можем что-нибудь подарить человеку, а можем украсть; вылечить или убить, качать детей или держать бутылку водки… Если человек дурно пользуется благом – руками, это вовсе не значит, что иметь руки – плохо. Иметь руки – прекрасно. Но ими надо творить лишь добро. А это уже зависит от понимания, от воспитания. И если кто-то делает руками зло, мы так же не можем сказать, что это зло человек делает по вине Бога и не имея выбора. Нет, Бог нам даровал свободу в поступках, мыслях, в выборе жизненных целей. Да, все управляет Промысел. И волос не упадёт без воли Бога, но! Свобода включена в Божий промысел о человеке! Без свободы воли человек не может быть праведником, ибо праведность по принуждению – это не праведность. На бытовом примере: если человеку просто не давать водку и держать под замком – он пить не будет. Ему нечего пить. Но это вовсе не значит, что он перестал быть алкоголиком. Он перестанет им быть, когда сделает свободный личный выбор. Так же и святости по принуждению не бывает. И обожения насильно не бывает. Потому свобода включена Богом в вечные дары человеку, является составной частью Божьего Промысла о человеке. Потому грешить или не грешить – это наш выбор, а не желание Бога. Как бы Бог судил и наказывал грешника, если у человека нет другого пути, как только грешить? Если бы Сам Бог лишил его возможности выбирать между грехом и истиной? Воля дана нам и является, как пишет Августин, «средним благом». Наименьшие блага – это те, без которых мы можем обойтись, но всё же мы к ним стремимся без вреда для своей души. Приобретя их, мы не рискуем погибнуть в Вечности. Они нас от Бога не отдаляют. Хотя и особо не приближают. Они не являются крайне необходимыми. Средние блага – это те, с помощью которых мы можем как приблизиться к Богу, так и отдалиться от Него. Высшие блага – те, которые ведут только к Богу. К примеру, добродетелью пользоваться дурно человеку просто невозможно.
Так же есть разные виды и ступени Любви. «Любовь человеческая не только дозволяется в виде уступки, но так дозволяется, что если её не будет, то это ставится в упрёк, и она предлагается в виде совета… Необходимо иметь дух совета». Любить жену, детей, родителей, друзей - не только не грех, но благо. «Кто не любит детей своих. Делается даже хуже льва… Рыкает лев среди лесов, и никто не проходит мимо него. Но вот входит он в свою пещеру, где у него детёныши, и оставляет ярость своей дикости, оставляет её как бы вне, не входит с ней туда». Но Бога мы любим более детей, и жены, мужа, родителей. И это более высокая ступень любви.
Человеку должно помнить, что есть две смерти. Одна смерть приходит к нам, не спрашивая нашей воли – это физическая смерть нашего тела. А вторая смерть – это осуждение, для которого воскреснут и нечестивые. Воскреснут, чтобы затем навсегда потерять жизнь. Кто отвергает пролитую кровь Христа, будет наказан и отвергнут. Нам напоминают на Литургии: «Горе имеем сердца» (т.е. устремляем сердце вверх). И мы отвечаем: «Имамы ко Господу». Блаженный Августин даёт нам совет: « Наблюдай, есть ли в сердце твоём и какая любовь, блестит ли искра из пепла плоти, крепко ли сердце твоё настолько, чтобы не падать под тяжестью искушений, но ещё боле гореть любовью; наблюдай, не тлеешь ли ты, как пакля, которая гаснет от лёгкого дуновения, или горишь, как твёрдое дерево, как уголь, от дуновения сильнее разгорающийся… Пойми, что есть две смерти: одна временная, - это смерть первая, а другая вечная – это смерть вторая»… Первая смерть для всех, а вторая – для злых, для тех, кто дурно использовал данный Господом дар свободы, дар воли.
Sanctus Aurelius Augustinus. De libero arbitrio
Глава I 1
Глава III 5
Глава IV 10
Глава VI 13
Глава VII 14
Глава VIII 18
Глава IX 21
Глава XI 27
Глава XII 29
Глава XIII 30
Глава XV 33
Глава XVI 35
Глава XVII 38
Глава XVIII 39
Глава XIX 42
Глава I
1. Эводий. Итак, разъясни мне, если это возможно, почему Бог дал
человеку свободу воли, ибо, если бы человек не получил ее, он, во всяком
случае, не мог бы грешить.
Августин. В таком случае, достоверно ли тебе известно, что то, что, ты
не считаешь, должно быть даровано, дал человеку Бог?
Эводий. Насколько я, как мне кажется, понял из предыдущей книги, мы
обладаем свободой воли и грехи совершаем только благодаря ей.
Августин. Я также напомню о том, что это уже стало для нас очевидным.
Но теперь я спросил, знаешь ли ты, что то, чем мы, очевидно, обладаем и
благодаря чему грешим, дал нам именно Бог.
Эводий. Я думаю, никто иной. Ведь сами мы от Него получили
существование, и совершая проступки, и поступая надлежащим образом, мы от
Него получаем и наказание, и награду.
Августин. Я также хочу спросить тебя, знаешь ли ты это определенно или,
Эводий. Я подтверждаю, что в этом вопросе я прежде всего доверился
всякое благо - от Бога, и всякая справедливость - благо, а наказание для
заблуждающихся и награда для поступающего правильно - справедливы? Из чего
следует, что и совершающих прегрешения несчастьем наказывает Бог, и
поступающих правильно награждает счастьем.
известно, что мы происходим от Бога. Ведь это ты все еще не разъяснил, но
лишь то, что мы от Него получаем либо наказание, либо награду.
Эводий. Я нахожу, что это также очевидно не иначе как потому, что уже
установлено: Бог наказывает прегрешения, поскольку всякая справедливость -
от Него. Ибо как любой доброте не свойственно оказывать благодеяния ей
чуждым, так и справедливости не свойственно наказывать тех, кто ей чужд.
Отсюда очевидно, что мы имеем к Нему отношение, потому что Он не только в
высшей степени милосерден при оказании благодеяний, но и в высшей степени
справедлив при наказании. Затем и из того, что я предположил и с чем ты
согласился, - что всякое благо происходит от Бога, - можно понять, что от
Бога также и человек. Ведь человек в той степени, в какой он человек, есть
некое благо, так как он может жить праведно, когда захочет.
3. Августин. Если это так, ясно, что вопрос , который ты предложил,
решен. Если, в самом деле, человек есть некое благо и не может поступать
правильно, если не захочет, он должен обладать свободной волей, без которой
не может поступать правильно. Но от того, что благодаря ей также совершаются
и прегрешения, конечно, не следует полагать, что Бог дал ее для этого.
Следовательно, поскольку без нее человек не может жить праведно, это
является достаточной причиной, почему она должна быть дарована. А что она
дана для этого, можно понять также и из того, что, если кто-либо
воспользовался ею для совершения прегрешений, он наказывается свыше. Что
было бы несправедливо, если бы свободная воля была дана не только для того,
чтобы жить праведно, но и для того, чтобы грешить. Ибо каким же образом было
бы справедливо наказание того, кто воспользовался волей с той целью, для
какой она и была дана? Теперь же, когда Бог карает грешника, что же,
по-твоему, иное Он тем самым говорит, как не: "Почему ты не воспользовался
мы приступили, подобным же образом следует довериться авторитету тех же
самых людей, чтобы мы больше не утруждали себя их исследованием?
Эводий. Но мы хотим знать и понимать то, во что мы верим.
в начале предыдущего обсуждения и что мы не можем отрицать. Ведь одно дело -
верить, а другое - понимать, и сперва мы должны поверить в то великое и
божественное, что стремимся понять, - а если бы это было не так, напрасны
были бы слова пророка: "Если вы не поверите, вы не поймете" (Ис 7, 9). И Сам
Господь наш и словами, и поступками убеждал тех, кого Он призвал ко
спасению, что сначала они должны уверовать, но затем, сообщая о самом даре,
что будет дан верующим, Он не говорит: "Сия же есть жизнь вечная, да уверуют
в Тебя", - но: "Сия, - утверждает, - есть жизнь вечная, да знают Тебя,
единого, истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа" (Ин 17, 3). Потом
Он говорит уже верующим: "Ищите, и найдете" (Мф 7, 7). Ведь о том, во что
верят, нельзя сказать, что оно найдено, если оно неизвестно , и никто не
способен к обретению Бога, прежде чем поверит в то, что затем собирается
познавать. Вот потому-то, повинуясь предписаниям Господа, будем и мы искать
усердно. Поистине, то, что мы, Им побуждаемые, ищем, мы найдем, ибо Он Сам
же и укажет путь, - в той мере, в какой эти вещи могут быть обретены в этой
жизни такими, как мы. Действительно, надо полагать, что лучшими уже в земной
жизни, а всеми добрыми и благочестивыми, несомненно, после нее, эти предметы
могут быть определены и поняты в высшей степени очевидным и совершенным
образом, - на что и нам следует надеяться, и, презрев земное и человеческое,
надлежит всячески желать и любить их.
ПОНЯТИЕ СВОБОДЫ У АВГУСТИНА: ДИНАМИКА ГРЕХА И БЛАГОДАТИ
Грегори С.Ниль
http://www.revneal.org/Writings/augustinegracesin.html
Концепция свободы у Августина не может быть изложена без рассмотрения его понимания греха и благодати. Эти понятия взаимосвязаны столь динамично, что сама природа свободы неумолимо связана с ними. Свобода – это не просто состояние свободной воли, это на самом деле результат действия благодати, избавляющей людей от греха и его последствий. Грех есть не только то, что порождает разрыв между человечеством и Богом, но и возмездие за проявления этого нарушения. И в преодолении этого разрыва благодать не только позволяет нам познать добро, но и дает возможность творить его. В силу почти круговой структуры убеждений Августина по этому вопросу мы начнем с его концепции свободы, зачем изучим процесс ее развития и динамические характеристики греха и благодати, которая в конечном счете возвращает нас в состояние реальной свободы.
Свобода может быть легко определено как «хорошее применение свободной воли» (KellyJ. EarlyChristianDoctrines. L.,1968. P.368). По сути, по-настоящему свободен тот, в ком рабство греха и смерти по-настоящему снимается и обретается радость жизни перед Творцом. Это было по большей части исходным состоянием Адама в райском саду. Адам имел возможность знать волю Бога и поступать по ней; он имел в качестве дара от Бога «силу постоянства», но не имел власти, которая была бы всеобъемлющей и держала все его побуждения под контролем. Иными словами, Адам имел способность творить добро, когда он был искушаем от дьявола положиться на собственные силы, что было «морем порока» и по сути началом падения (BettensonH. TheLaterChristianFathers. N.Y.,1987. P.194-195, 208-209). Это было извращение свободной воли – намерение сделать ее «свободной от праведности», что и есть зло, вместо того, чтобы сделать ее свободной от греха в рабстве праведности, что есть высшее благо (Ibid. P.206).
По словам Августина, зловредность падения была не в том, что Адам возгордился против Бога, но скорее в том, что он положился на самого себя. «Вещи, которые вызвали наше падение, не злы сами по себе, но наше падение есть зло, потому что это изменение естественного порядка» (Ibid. P.195). Это нарушение порядка Адамом лишило его способности как знать добро, так и делать его. В самом деле, поскольку мы были «в чреслах Адама» в момент падения, сегодня любой человек лишен возможности знать и исполнять волю Божию. Свобода по-прежнему существует, но поле решения ограничивается лишь дурным выбором (Ibid.P.203). Только благодать дает способность знать благо и поступать по нему, то есть исцеляет развращенную волю людей и приводит их к Богу.
Августин определил четыре основные формы благодати: предваряющая, сотрудничающая, доступная и действенная. Предваряющей является благодать, которая предшествует самому желанию человека делать добро. «Сотрудничающая» благодать добавляется затем для того, чтобы человек имел возможность делать то, к чему благодать дала ему желание. Эти две формы благодати крайне важны потому, что «мы не в силах исполнять дела благочестия без Бога, дающего нам делать их» (Ibid. P.204-206). Проблема относится к состоянию благодати Адама в раю, которое позволяло ему быть праведным по собственному желанию, а также к той благодати, которая есть актуализация свободы. В сущности, действенная благодать такова, что она делает человеческое осуществление свободной воли столь совершенным, что она становится неотличимой от воли Божией. Это гарантирует, что человек обретет столь сильную любовь и волю, что они дадут ему победу над желаниями плоти. Такова могущественная помощь, которую Бог оказывает нам.
В этом состоянии благодати ошибка, подобная Адамовой, уже невозможна. Хотя Адам имел способность ко греху, в том состоянии действенной благодати, которое приходит через Иисуса Христа, возможно не только знать добро и поступать по нему, но, в отличие от Адама, становится невозможным не делать добро. Такова идеальная актуализация свободной воли, «полная свобода» по Августину. При этом «человек уже не променяет вечную свободу на невозможное для него состояние, когда он раб греха» (Ibid. P.209).
Необходимо обратить внимание еще на несколько вопросов, прежде чем мы сможем закончить. Концепция первородного греха у Августина столь же сложна, как и его понятие свободы, и, как уже должно быть ясно, они неразрывно связаны. По словам Августина, Адам через свои порочные желания в первородном грехе передал «похоть» всем своим потомкам. Грех, таким образом, становится не только преступлением, заслуживающим смерти, но казнью нами самих себя (Ibid. P.195-196). Похоть по Августину – это не просто сексуальное желание, но любое неупорядоченное желание или аппетит. Даже во младенцах, по его мысли, присутствует эгоцентризм, в результате чего они тоже нуждаются в благодати и показывают идентичность всех людей в «семени Адама» (Ibid. P.198-200). В эпоху Августина крещение младенцев было на подъеме. Чтобы усвоить детям то, что усваивалось взрослым – прощение грехов – было необходимым объяснить, каким образом дети на самом деле повинны в грехе. Так как дети не способны сознательно грешить, Августин считал, что грех Адама поразил и их. Следовательно, греховный статус определяется не только фактической виной в грехе и его совершении, но и самой природой греха, унаследованного от Адама (Ibid. P.199-202). Все люди стали частью «греховной массы», и из этого состояния «никто не может быть освобожден помимо благодати Спасителя» (Ibid. P.204).
По слову Августина, благодать свободна и приходит не через наш выбор, но через Божие избрание. Учение о предопределении было сформулировано именно в рамках августинизма, и на него обратили внимание Лютер и Кальвин. Подход Августина, однако, отличается от кальвинистского тем, что избрание или неизбрание не основано на неспособности принять призыв, ибо призыв обращен ко всем и носит универсальный характер (Ibid. P.208-209). Тем не менее этот призыв реален лишь для тех, кто окажется способным его принять. Иными словами, те, кто не последовал ему, отвергаются Богом. Это не следует понимать как некое лицеприятие у Бога. «Мы должны понимать, что никто не отделен от погибшей массы, которая исходит от первого Адама, если не имеет дара, который он может получить только по благодати Спасителя. Избранные избраны по благодати, а не сами по себе, ибо каждая их заслуга есть результат благодати» (Ibid. P.210).
Таким образом, благодать включена уже в сам акт предопределения и зависит от него. Хотя благодать в рамках концепции Августина может быть и универсальной (например, призыв обращен ко всем), сотрудничающая благодать, которая укрепляет веру, посылается только тем, в ком Бог предвидит ее принятие. Действительно, само ее применение основано на «Божьем предвидении действия добра в них, ибо те, кто выходят на свободу, безусловно освобождены» (Ibid. P.211).
Как уже должно быть ясно, для Августина свободная воля имеет место только в рамках предопределения, и она не связана со способностью получить сотрудничающую благодать и продвигаться в сторону «полной свободы», то есть от доступной благодати к действенной. Именно в этом замкнутом цикле между грехом и благодатью находит свое место свобода. Грех может быть очищен только по благодати, благодать приходит лишь к тем, кого Бог избирает, и только по благодати может произойти совершенная актуализация свободы.
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn
