Жанр антиутопии в русской литературе 20 века. Реферат: Антиутопия XX века

Введение...................................................................................................... 1

Определение утопии и антиутопии.......................................................... 2

Антиутопия в русской литературе........................................................... 3

Антиутопия в зарубежной литературе..................................................... 6

Таблица основных антиутопий XX века.................................................. 8

Известные антиутопии............................................................................... 9

Фильмы – антиутопии................................................................................ 10

Вывод........................................................................................................... 12

Список используемой литературы........................................................ 13

САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ТЕХНОЛОГИИ И ДИЗАЙНА

Факультет текстиля и одежды

Антиутопия XX века

Выполнил:

студентка первого курса

Художественного проектирования

текстильных изделий

Цауне Диана

Проверил:

К.Ф.Н. Лебедева Алла

Санкт-Петербург 2009

Введение

Антиутопия как специфический литературно-философский жанр формируется и достигает своего расцвета в первой половине XX в., в период бурных социально-политических и культурных событий, двух мировых войн и революций, интенсивного развития науки и создания тоталитарных режимов, в которых человека пытались превратить в контролируемый "винтик" государственной машины. Все данные явления нашли свое отражение в литературном жанре антиутопии. Это не случайно, поскольку именно в антиутопии возможное выступает как сущее, идея становится реальностью, мечта превращается в действительность. Именно в XX веке в разных странах, почти одновременно, появляется множество произведений антиутопий, хотя многие исследователи практически единодушны, называя в качестве литературных источников жанра антиутопии "Путешествия Гулливера" (1726) Дж. Свифта, произведения Г. Уэллса, Дж. Лондона, Ф. М. Достоевского и т.д.. Следовательно, предпосылки образования нового жанра в искусстве были заложены за несколько веков до непосредственного появления, значит, эти авторы уже тогда видели возможность развития общества по представленной антиутопией модели, что говорит о невероятной глубине данного жанра и огромной важности его анализа. Жанр антиутопии изначально - предмет исследования философии, истории, социологии, политологии и позиционирует себя как роман – предупреждение. О чем хотят предупредить эти произведения? Тоталитарная система вовсе не заинтересована в развитии многогранных и ярких личностей, сводя разнообразие людей к различиям, обусловленным общественно полезными профессиями. Это не удивительно. Ведь чем духовно богаче человек, тем сложнее внушить ему достаточно примитивные идеологические догмы, уверовав которые он будет жить, и поступать во вред себе и в духовном, и в материальном смысле.Тоесть предупреждение романов – антиутопий состоит в том, что каждый человек должен совершенствоваться духовно, потому что именно боагый духовный мир позволяет человеку не только видеть какие-либо явления и принимать их, но и анализировать, самостоятельно делать выбор, мыслить широко, нестандартно, душа персонифицирует человека, делает его личностью. А личность в свою очередь порождает культуру, которая зачастую мешает становлению тоталитаризма. Ведь жива и действенна лишь та культура, что живет в душе человека. И чтобы подчинить человека (а через него и общество), надо уничтожить живую культуру – это задача тоталитарной системы, представленная в антиутопиях, которые описывая возможный ход событий предупреждают своих читателей. Антиутопия в литературе ХХ века как жанр, выразила тревоги и опасения людей «технического века».

Определение утопии и антиутопии

Утопия (греч. не, нет и место, буквально - «место, к-рого не существует») - жанр художественной литературы, близкий к научной фантастике, описывающий модель идеального, с точки зрения автора, общества. Характеризуется верой автора в безупречность модели.. Утопия - вымышленное об-во как воплощение произвольно сконструированного и зачастую статичного социального идеала. Вследствие практической неосуществимости такого идеала понятие «утопия» приобрело метафорический характер и стало синонимом любого научно необоснованного проекта (социального, технического и т. п.). Утопические представления сопутствуют всей истории социальной мысли, начиная о представлений о «золотом веке» древнегреч. поэта Гесиода (8-7 вв. дон. э.). Черты утопизма можно обнаружить в произведениях Платона («Государство»), Августина («О граде божием»), итал. мыслителя 12 в. Иоахима Флорского («Комментарий к Апокалипсису»). Понятие «утопия» ввел Томас Мор. В русле утопии развивался вплоть до середины 19 в. социалистический общественный идеал (утопический социализм). После победы социалистической революции, реальных успехов в строительстве нового общества и в связи с общим кризисом капитализма в буржуазной идеологии и культуре, понятие «утопия» подверглось переоценке.

Антиутопии появились в виде романов - предостережений, сатирических притч, научной фантастики. Антиутопия - направление в художественной литературе и кино, в узком смысле описание тоталитарного государства, в широком смысле - любого общества, в котором возобладали негативные тенденции развития. В антиутопиях, как правило, выражается кризис исторической надежды, объявляется бессмысленной революционная борьба, подчеркивается неустранимость социального зла; наука и техника рассматриваются не как сила, способствующая решению глобальных проблем, построению справедливого социального порядка, а как враждебное культуре средство порабощения человека. Антиутопия - идейное течение современной общественной мысли, которое в противоположность утопии ставит под сомнение возможность достижения социальных идеалов и установления справедливого общественного строя, а также, как правило, исходит из убеждения, что произвольные попытки воплотить в жизнь справедливый общественный строй сопровождаются катастрофическими последствиями. государство и общество - вещи разные. И создатели антиутопий в той или иной степени описывают тоталитарное общество, в которой идеология несвободы, не ограничась реализацией внутри государственного аппарата, проникла на все уровни общественной и частной жизни. По мнению авторов антиутопий проблема несвободы реализуется внешними силами(чаще всего государством), она закладывается в души людей.

Антиутопия в русской литературе

Роман Евгения Замятина “Мы” и повесть Андрея Платонова “Котлован” представляют жанр “антиутопии” в русской литературе. Долгое время они были под запретом. Но теперь, прорвавшись сквозь толщу времени и увидев свет, произведения эти помогают нам осмыслить трагедию человека при тоталитарной системе, установленной в государстве.
Уже в 20-х годах эти писатели сумели рассмотреть грядущую трагедию. В своих книгах они рассматривают проблему будущего, проблему общечеловеческого счастья.
“Котлован” - предельно сжатый рассказ о закладке здания в городе и о недельном пребывании героев в близлежащей деревне. Но рассказ этот вместил в себя важные для Платонова философские, социальные и нравственные проблемы.
Так что же такое счастье для героев этого рассказа? Над планом общей жизни задумывается Вощев, главный персонаж “Котлована”.
«Я мог бы выдумать что-нибудь вроде счастья, а от душевного смысла улучшилась бы производительность»,
на что ему категорически заявляют, что “счастье произойдет от материализма, а не от смысла”. Вощев участвует в строительстве общепролетарского дома. Дом этот строит горстка энтузиастов, мечтающих о всеобщем счастье. Эти люди живут в нечеловеческих условиях и все-таки верят, что счастье есть, что оно возможно.
Весь смысл строительства общечеловеческого дома для героев “Котлована” в преодолении собственного эгоизма.
Люди отрицают себя, свои интересы ради будущего, ради мечты о новом человеке, о смысле жизни, о счастье детей и ждут, что вот-вот оно наступит, это “будущее неподвижное счастье”. И хотя мы понимаем, что строители действительно хотят сделать людей счастливыми, но что-то подсказывает нам, что это лишь мечты, которым не суждено сбыться. Эти люди строят утопический город счастья, но каждый их шаг разрушает надежды на чудо.
Пренебрежение к собственной жизни, забвение себя порождает такое же отношение к другим людям. Строителям будущего просто неведома идея самоценности каждой человеческой жизни. “Ты кончился, Сафронов! Ну и что ж? Все равно я ведь остался, буду теперь как ты. Ты вполне можешь не существовать” - вот такая эпитафия на смерть собрата.
На протяжении всей повести слово расходится с делом. Самые благие помыслы наталкиваются на неосуществимость. Чиклин заботится о девочке Насте, его любовь к ней, внимание, скорбь по умершим приходят в жестокое противоречие с тем делом, в которое он включился.
“Рабочий класс не царь, он бунтов не боится”, - самодовольно изрекает Чиклин. Однако скоро выясняется, что боится, и не только бунтов. Боятся всего. Вощев боится ночей и “сердечной озадаченности”; Прушевскому “дома грустно и страшно”; Козлов опасается, что его не примут в будущую жизнь, “ерли он представится туда жалобным нетрудовым элементом”.
И что же это за счастье, которого все хотят? Это единообразное для всех и неизменное счастье, остановленное и окончательное. Общепролетарский дом призван “организовать жизнь впрок для будущего неподвижного счастья”.
Окончательно надежды на счастье исчезают со смертью Насти. Девочка, как мне кажется, была для строителей олицетворением будущего, и вот ее не стало... Андрей Платонов доказывает, что только отношением к человеческой жизни может быть измерен и оправдан социальный эксперимент. “Не убывают ли люди в чувстве своей жизни, когда прибывают постройки? Дом человек построит, а сам расстроится. Кто жить тогда будет?”

Своеобразную картину будущего можно найти и в романе Е. Замятина “Мы”. Здесь Единое государство обеспечивает для всех “математически безоблачное счастье”. И хотя люди живут под ярким солнцем, в красивых стеклянных домах, заняты общим делом, хотя им не о чем беспокоиться, потому что у них есть все: еда, одежда, работа, крыша над головой, - они лишены свободы, у них нет даже собственных имен. Люди вместо имен носят золотые бляхи с присвоенным номером. Даже само понятие “человек” заменено понятием “нумер”. Люди, “счастливые нумера”, спят, едят, работают в одно и то же время, по раз и навсегда установленному порядку, они отказались от живых чувств, собственных стремлений, естественных желаний - от всего того, что делает одного человека непохожим на другого. И многие действительно считают, что в этом их счастье.
Рассказчик в романе Замятина, нумер Д-503, - “только один из математиков Единого государства”.
Идеал жизненного поведения - “разумная механичность”, а все выходящее за ее пределы - “дикая фантазия”. Вдохновение - “неизвестная форма эпилепсии”. К болезненным фантазиям относятся искусство, литература, наука, любовь и свобода. Налицо революционное вмешательство государство в строение личности. “Я” перестает существовать как таковое, - оно становится клеточкой общего “мы”, песчинкой коллектива, безликой частью толпы.
Название романа “Мы” символично. Это синоним однородной массы, толпы, стаи. Эпоха, породившая антиутопию Замятина, - время торжества безымянности, с печатью “военного коммунизма” и диктатуры.
В своем романе Замятин показывает, как сама человеческая природа не выносит безличного существования. Созревают заговор и восстание - за право на собственные чувства, за право вернуться к нормальной человеческой жизни. Но конец романа мрачен. Нумер Д-503 излечивается от приступов “болезни”: над ним совершают “Великую операцию” - удаление “центра фантазий” путем “троекратного прожигания Х-лучами “жалкого мозгового узелка”. Машина Единого государства сильнее. И теперь ее вин тик здоров: “Никакого бреда, никаких нелепых метафор, никаких чувств: только факты”.Тяжелый след в душе оставляет чтение романа “Мы”. Художественная пародия на “коммунистический рай” в виде сверхказармы под огромным стеклянным колпаком верно обозначила этапы советской истории на 70 лет вперед. Это напоминает “железный занавес” и Берлинскую стену, за которой находились “мы” - советские люди. Пронумерованные особи романа схожи с обитателями Архипелага ГУЛАГ, которые также обозначались номерами.
Произведения Замятина и Платонова приобретают особую актуальность в наше время. Читая их, понимаешь, насколько близко мы подошли к построению такого общества. Чем счастливее каждый человек, тем счастливее общество, в котором он живет. Что касается личного счастья, то здесь человек может и должен сам устраивать свою жизнь, творить свою судьбу. Но как сделать всех людей счастливыми? Что такое общечеловеческое счастье? На эти вопросы ответ по-прежнему не найден... А бывает ли оно, общечеловеческое счастье?

Антиутопия в зарубежной литературе

В зарубежной литературе к наиболее известным антиутопиям относятся “О дивный новый мир” О.Хаксли, “Скотный двор”, “1984” Дж. Оруэлла и "451градус по Фаренгейту" Рея Брэдбери.

Если говорить о произведении Брэдбери «451градус по Фаренгейту"то можно сказать, что автор романа выразил отношение к бездуховному обществу, которое променяло красоту и мудрость книги на индустрию удовольствий и беспамятство. Но в то же время напомнил всем нам притчу о птице Фениксе, которая сжигала себя на костре, но всякий раз возрождалась из пепла. Может быть, и мы, люди, перестанем сооружать погребальные костры из книг (а это делал Гитлер в 1938-1945 годах), перестанем вести войны, в пожарах которых сгорают библиотеки, перестанем травить тех, кто пишет правду.
Роман Брэдбери общечеловечен, он всем нам задает вопросы: «Почему мы разрешаем себя превращать в жующих жвачку парнокопытных? Почему мы разрешаем себя оболванивать недостойной литературой и псевдокультурой?» Но ответ дать может сам человек: «Я хочу служить книге, потому что я не желаю быть зомби и не допущу, чтобы мои дети и дети моих детей были зомби».

Что касается “Скотного двора» Дж. Оруэлла, то сказка-притча о животных, восставших против человека, обросла за десятилетия многочисленными толкованиями. Наиболее типичное и распространенное – политические аллюзии. В Советском Союзе «Скотский хутор» был издан через 42 года после его опубликования в Англии и сразу был однозначно воспринят как сатира на Советский Союз.

В “О дивном новом мире” О.Хаксли описывается мир далёкого будущего, в котором люди выращиваются на специальных заводах - эмбрионариумах и заранее поделены на пять различающихся по умственным и физическим способностям каст, которые выполняют разную работу. От «альф» - крепких и красивых работников умственного труда до «эпсилонов» - полукретинов, которым доступна только самая простая физическая работа. В зависимости от касты младенцы воспитываются по-разному. Так, с помощью гипнопедии, у каждой касты воспитывается почтение перед более высокой кастой и презрение к кастам низшим. Костюмы у каждой касты определённого цвета. В этом обществе нет места чувствам, основной лозунг «каждый принадлежит всем остальным». Люди в этом «Мировом Государстве» не стареют, хотя средняя продолжительность жизни - 60 лет. Регулярно, для поддержания хорошего настроения, они употребляют наркотик «сому», у которого нет негативных действий. Богом же в этом мире является Генри Форд, его так и называют - «Господь наш Форд», а летоисчисление идёт от создания автомобиля «Форд T», то есть с 1908 года н. э. В романе действие происходит в 632 году «эры стабильности», что соответствует 2540 году н. э.

“роман с элементами сатиры. считается одним из известнейших произведений в жанре антиутопии, предупреждающим об угрозе тоталитаризма. Название романа, его терминология и даже имя автора впоследствии стали нарицательными и употребляются для обозначения общественного уклада, напоминающего описанный в «1984» тоталитарный режим. Неоднократно становился как жертвой цензуры в социалистических странах, так и объектом бойкота и травли со стороны левых кругов на Западе. Роман активно использовался западной пропагандой в качестве антисоциалистической сатиры. Однако роман показывает человеконенавистническую сущность как коммунизма в его вульгаризированном понимании, так и капитализма. Он направлен в том числе и на критику западного общественного устройства. В романе можно увидеть много черт не только тоталитарных режимов, но и современной автору буржуазной Англии. Сам писатель, бывший демократическим социалистом, заявлял, что «1984» не следует рассматривать в качестве критики социалистических идей. Напротив, в своём эссе «Почему я пишу» (1946) Оруэлл настаивал на том, что все его произведения, начиная с периода Гражданской войны в Испании, были «прямо или косвенно за демократический социализм, как я его понимал».

Таблица основных антиутопий XX века

	Название	Проявление идеального общества в произведении	Проявление антиутопии в произведении
Олден Хаксли	«О дивный новый мир»	Все счастливы,все получают то,чего хотят и никто никогда не хочет того,что он хочет получить	Появление инакомыслящих,идущих против системы
Рой Брэдбери	«451° по Фаренгейту»	Создание идеального общества без живой мысли,без любви,без семейного счастья	Главный герой нарушает закон, становится носителем книжной мудрости,уходит с себеподобными в лес
Джордж Оруэлл	«Скотный двор»	Создание равноправного общества среди животных скотного двора,без человека,с помощью тяжелого труда	Хряки заняли привилигированное положение, нарушили законы, которые сами сочинили,а остальные животные работали на них как рабы
Евгений Замятин		Идеальное машинное общество,антипод счастья,все подчинено разуму,номера вместо имен,одинаковая униформа, созданная из нефти еда,индивидуальность утрачена	Существование зеленой стены,за которую выходит Д-503,таит в себе притягательность для тех, кто хочет жить по другому,а за зеленой стеной жизнь свободного человека вне закона, вне режима,вне вне назначения
Андрей платонов	«Котлован»	Из последних сил люди роют котлован для дома в котором будут жить их дети и внуки. Бригада свято верит в светлое будущее после постройки дома-городка	Непосильная работа, плохие условия жизни обрекают людей на гибель

Известные антиутопии

Евгений Замятин «Мы»

Олдос Хаксли «О дивный новый мир!»

Джордж Оруэлл «1984»

Джордж Оруэлл «Скотный двор»

Герберт Уэллс «Когда спящий проснётся»

Джек Лондон «Железная пята»

Станислав Лем «Возвращение со звёзд», «Футурологический конгресс»

Ян Вайсс «Дом в тысячу этажей»

Энтони Бёрджесс «Заводной апельсин», «Вожделеющее семя»

Рэй Бредбери «451 градус по Фаренгейту»

Айн Рэнд «Атлант расправил плечи»

Андрей Платонов, «Чевенгур», «Котлован»

Братья Стругацкие «Хищные вещи века», «Обитаемый остров»

Владимир Войнович «Москва 2042»

Курт Воннегут «Механическое пианино или Утопия 14»

Фильмы – антиутопии

Метрополис - режиссёр Фриц Ланг (1927)

Альфавиль - режиссёр Жан-Люк Годар (1965)

THX 1138 - режиссер Джордж Лукас (1971)

Бегство Логана - режиссер Майкл Андерсон (1976)

Бегущий по лезвию - режиссёр Ридли Скотт (1982)

4 - режиссёр Майкл Рэдфорд (1984)

Новые амазонки - режиссёр Юлиуш Махульский (1984)

Кин-дза-дза! - режиссёр Данелия, Георгий Николаевич (1986)

Бразилия - режиссёр Терри Гиллиам (1985)

Письма мёртвого человека - режиссёр Константин Лопушанский (1986)

Они живут - режиссёр Джон Карпентер (1988)

Крепость - режиссёр Стюарт Гордон (1992)

Судья Дредд - режиссёр Дэнни Кэннон (1995)

Город потерянных детей - режиссёр Жан-Пьер Жене, Марк Каро (1995)

12 обезьян - режиссёр Терри Гиллиам (1995)

Гаттака - режиссёр Эндрю Никкол (1997)

Темный город - режиссёр Алекс Прояс (1998)

Шоу Трумена - режиссёр Уир, Питер (1998)

Матрица - режиссёры Энди и Ларри Вачовски (1999)

Эквилибриум - режиссёр Курт Виммер (2002)

Особое мнение - режиссёр Стивен Спилберг по одноимённому рассказу Филипа К. Дика (2002)

Код 46 - режиссёр Майкл Уинтерботтом (2003)

Окончательный монтаж - режиссёр Омар Наим(2004)

FAQ: Часто задаваемые вопросы - режиссёр Карлос Атанес (2004)

The Island - режиссёр Майкл Бэй (2005)

Эон Флакс - режиссёр Карин Кусама (2005)

V - значит вендетта - режиссёр Джеймс Мактиг (2006)

Дитя человеческое - режиссёр Альфонсо Куарон (2006)

Безумный Макс, часть 2. Воин дороги - режиссёр Джордж Миллер (1981)

Безумный Макс, часть 3. Под куполом грома - режиссёр Джордж Миллер (1985)

Город Эмбер - режиссёр Гил Кинан (2008)

Обитаемый остров - режиссёр Фёдор Бондарчук (2009)

Рипо! Генетическая опера - режиссёр Даррен Линн Баусман (2008)

В XX веке появились произведения, авторы которых пророчески предупреждали об опасностях, поджидавших социалистическую идею на пути превращения ее в действительность. Идеи социализма, спроецированные в будущее, давали неожиданную и довольно безрадостную картину. Произведения такого плана получили название “антиутопии”, в противовес утопическим произведениям прошлого. В антиутопиях, основанных также на раскрытии разных сторон жизни так называемого “идеального общества”, мир дан глазами его обитателя, рядового гражданина, изнутри, чтобы проследить движение разума и показать чувства человека, претерпевающего на себе законы этого общества. Именно в этом случае увиденное “изнутри” оказывается вовсе не столь совершенным, каким могло показаться пришельцу, человеку постороннему, оно являет рядовым членам общества свою неприглядную изнанку. Таким образом, антиутопия личностна, так как критерием “подлинности”, совершенства идеального мира становится субъективный взгляд одного человека, в то время как утопия довольствуется утверждением безличного “всеобщего счастья”, за которым незаметны слёзы отдельных обитателей утопического государства. Намерения утопистов, мечтающих о всеобщем благоденствии, о решении вековых проблем социальной несправедливости, о совершенствовании действительности, поистине благие, но именно этими намерениями вымощена дорога в земной ад. Столкнувшись с невозможностью в короткие сроки переделать мироздание и удовлетворить все потребности человека, утописты быстро приходят к тому, что легче переделать самого человека: изменить его взгляды на жизнь и на самого себя, ограничить потребности, заставить думать по шаблону, определяющему изначально, что есть добро и что есть зло. Однако, как оказалось, человека легче изуродовать, даже убить, чем переделать, в противном случае это уже не человек, не личность. Именно личность становится камнем преткновения для любых утопистов, стремящихся расправиться со свободной волей индивидуума. Поэтому конфликт личности и тоталитарной системы становится движущей силой любой антиутопии, позволяя опознать её черты в самых различных, на первый взгляд, произведениях. В отличие от утопии, то есть идеального общества, антиутопии проливают свет на эпоху, в которой они появились, отражают ее страхи и надежды, ставят человека перед нравственным выбором.

«Какие ценности из тех, в которые свято верили наши деды, можно было теперь воспринимать всерьез? Патриотизм, религия, империя, семья,святыня брака, продолжение рода, воспитание, честь, дисциплина – теперь каждый в мгновение ока мог поставить все это под сомнение. Но к чему приходишь, отвергнув такие непреложности?»

Джоржд Оруэлл

Список используемой литературы

www.wikipedia.org/wiki/Антиутопия

Философский словарь - ред. И.Т. Фролова. Политиздат, 1981

Евгений Замятин «Мы», АСТ МОСКВА, 2008

Джордж Оруэлл «Скотский хутор», Таллинн, «Периодика», 1989

Шпаргалки Зарубежная литература
Шпаргалка >> Литература и русский язык
Традицию надежды и превратить её в настроение отчаяния. Моральная... жанра антиутопии и их отражение в английской и американской литературе . Расцвет антиутопии приходится... человеческое сердце, человеческая чувствительность, понятия о приличии, смирение и...
Понятие и сущность мировоззрения. Основные типы мировоззренческих систем
Реферат >> Философия
... отражения , как понятия , концепции, теории, гипотезы. Зачастую в философской литературе ... логических категорий, составляющих её духовную сущность. Проявлениями... , в социальных утопиях и антиутопиях , в разнообразных социальных движениях современности...
Основы информатики (7)
Шпаргалка >> Информатика
... == Понятие информации,классификация и свойства ==В литературе можно найти... её модернизацию. Конфигурацией компьютера называют... в современном искусстве. Ещё в середине 1980-х годов сформировался... (1909) изобразил всемирную автоматическую систему, обслуживающую...

38. Жанр «антиутопия» в литературе XX века. Роман Е.Замятина «Мы»

Антиутопия - изображение опасных, пагубных и непредвиденных последствий, связанных с построением общества, соответствующего тому или иному социальному идеалу. Антиутопия является логическим развитием утопии и формально также может быть отнесена к этому направлению. Однако если классическая утопия концентрируется на демонстрации позитивных черт описанного в произведении общественного устройства, то антиутопия стремится выявить его негативные черты.

В России жанр антиутопии расцвел в 20 в., когда утопические идеи начали воплощаться в жизнь. Первой страной реализованной утопии стала Россия, а одним из первых пророческих романов – «Мы» (1920) Е.Замятина, за которым последовали «Ленинград» (1925) М.Козырева, «Чевенгур» (1926-29) и «Котлован» (1929-30) А.Платонова.

Октябрьская революция сблизила границы фантазии и действительности. Строительство социалистического общества, возвышенная, порой наивная вера в возможность сознательного и целенаправленного вмешательства в объективный ход истории дали сильный толчок для развития утопической и научно-фантастической литературы.

Смысл названия. Итак, почему именно «Мы»? Почему не «Единое Государство», не «Скрижаль», а именно «Мы»? Говорилось, что автор разоблачал себя, назвав книгу «Мы» и тем самым подразумевая свершивший революцию народ, который показывается в кривом зеркале. Но у Замятина «мы» - не масса, а социальное качество. В Едином Государстве исключена какая бы то ни было индивидуальность. Подавляется самая возможность стать «я», тем или иным образом выделенным из «мы». Наличествует только обезличенная толпа, которая легко поддается воле Благодетеля. Заветная идея сталинизма – не человек, но «винтик» в гигантском государственном механизме, который подчинен твердой руке машиниста, - осуществляется у Замятина.

Тема произведения возникает сразу, в первом же абзаце. Там процитирована статья из Государственной Газеты (других, очевидно, не существует). Замятин показал опасность превращения человека в «нормализованного работника», который все силы должен отдавать только коллективу и служению высшим целям – покорению вселенной с помощью науки и техники. В своем романе автор рассказывает о государстве будущего, «где решены все материальные запросы людские и где удалось выработать всеобщее математически выверенное счастье путем упразднения свободы, самой человеческой индивидуальности, права на самостоятельность воли и мысли. Это общество прозрачных стен и проинтегрированной жизни всех и каждого, разовых талонов на любовь (по записи на любого нумера, с правом опустить в комнате шторки), одинаковой нефтяной пищи, строжайшей, неукоснительной дисциплины, механической музыки и поэзии, имеющей одно предназначение – воспевать мудрость верховного правителя, Благодетеля. Счастье достигнуто – воздвигнут совершеннейший из муравейников. И вот уже строится космическая сверхмашина – Интеграл, долженствующая распространить это безусловное, принудительное счастье на всю Вселенную. Это единое государство, где живет единый народ. Где каждый – это винтик одного великого механизма. И, следуя «требованиям» антиутопии, это именно то общество, «в котором возобладали негативные тенденции развития».

Проблематика романа. Две основные проблемы, которые поднимаются в данном произведении – это влияние развития техники на человечество, а так же проблема «тоталитаризма». Остальные проблемы уже являются порождением, последствием этих двух. «Рационалим как преступление против человечности, разрушающее живую душу, - одна из лейттем романа. Еще одна лейттема особенно созвучна нашим сегодняшним экологическим тревогам. «Антиобщество», изображенное в «Мы», несет гибель естеству жизни, изолируя человека от природы.

Действительно, в этом обществе все руководствуются только разумом, эмоции подавляются, да и о каких эмоциях вообще может идти речь, если сама душа считается «пережитком»? Вспомним хотя бы последние слова Д-503, после Великой Операции: «Неужели я когда-нибудь чувствовал – или воображал, что чувствую это? Почерк – мой. И дальше – тот самый почерк, но – к счастью, только почерк. Никакого бреда, никаких нелепых метафор, никаких чувств: только факты. Потому что я здоров, я совершенно, абсолютно здоров. И я надеюсь – мы победим. Больше: я уверен – мы победим. Потому что разум должен победить».

Также в произведении поднимается проблема семьи. Ни о какой любви речи быть не может. Здесь есть место только для розовых талонов на «любовь», которые на самом деле используются только для удовлетворения физических потребностей. Дети – отдаются на воспитание государству и являются «общим достоянием».

В романе есть и вечный вопрос: что же такое счастье? Политика власти Единого Государства направлена на то, чтобы сделать всех счастливыми, убедить их в этом, даже если кто-то и сомневается в своем счастье. «Культ разума, требующего несвободы каждого и всех в качестве первой гарантии счастья» - основа этой политики. И действительно, никто не пытается усомниться в своем безмятежном существовании – идеальное общество создано. А становится ли Д-503 счастливее, получая назад все свои человеческие чувства и эмоции? Его постоянно преследует страх, неуверенность, подозрительность… Счастлив ли он? Может действительно человека просто нужно заставить быть счастливым?

Вопрос единоличной власти Благодетеля (очень напоминающего Сталина), вопрос изолированного общества, вопрос литературы (пишут только «геометрические», непонятные читателям нашего времени поэмы), вопрос человеческих отношений, даже вопрос безответной любви и многие другие вопросы и проблемы поднимаются в романе «Мы».

Все особенности жанра прослеживаются в романе: это и изображение тоталитарного государства, и острый конфликт («Чтобы возникла художественность, нужен романный конфликт. И он создается самым естественным путем: персонаж должен испытать сомнение в логических посылках системы, которая норовит, как мечталось конструкторам Единого Государства, сделать человека вполне «машиноравным». Он должен пережить это сомнение как кульминацию своей жизни, пусть даже развязка окажется трагической, по видимости безысходной, как у Замятина), и псевдокарнавал, являющийся структурным стержнем антиутопии («Принципиальная разница между классическим карнавалом, описанным М.М.Бахтиным, и псевдокарнавалом, порожденным тоталитарной эпохой в том, что основа карнавала – амбивалентный смех, основа псевдокарнавала – абсолютный страх. Как и следует из природы карнавального мироощущения, страх соседствует с благоговением и восхищением по отношению к власти. Разрыв дистанции между людьми, находящимися на различных ступенях социальной иерархии, считается нормой для человеческих взаимоотношений в А., как и право каждого на слежку за другим». Это очень хорошо видно в рассматриваемом романе – люди «любят» Благодетеля, но одновременно и боятся его), и часто встречающееся рамочное устройство («…когда само повествование оказывается рассказом о другом повествовании, текст становится рассказом о другом тексте. Это характерно для таких произведений, как "Мы" Е.Замятина, "Приглашение на казнь" В.Набокова, "1984" Дж. Оруэлла. Такая повествовательная структура позволяет полнее и психологически глубже обрисовать образ автора "внутренней рукописи", который, как правило, оказывается одним из главных (если не самым главным) героев самого произведения в целом. Само сочинительство оказывается знаком неблагонадежности того или иного персонажа, свидетельством его провоцирующей жанровой роли. Во многом сам факт сочинительства делает антиутопию антиутопией». Роман "Мы" - это заметки Д-503), и квазиноминация («Суть ее в том, что явления, предметы, процессы, люди получают новые имена, причем семантика их оказывается не совпадающей с привычной. <…> Переименование становится проявлением власти». Герои «Мы» имеют не обычные имена, а «нумера».)

Идея. «Мы» - краткий художественный конспект возможного отдаленного будущего, уготованного человечеству, смелая антиутопия, роман-предупреждение. «Роман вырос из отрицания Замятиным глобального мещанства, застоя, косности, приобретающих тоталитарный характер в условиях, как сказали бы мы теперь, компьютерного общества. <…> Это памятка о возможных последствиях бездумного технического прогресса, превращающего в итоге людей в пронумерованных муравьев, это предупреждение о том, куда может привести наука, оторвавшаяся от нравственного и духовного начала в условиях всемирного «сверхгосударства» и торжества технократов».

«Замятина выделила сквозная, неотступная в его книге мысль о том, что происходит с человеком, государством, людским обществом, когда, поклоняясь идеалу абсолютно целесообразного, со всех сторон разумного бытия, отказываются от свободы и ставят знак равенства между несвободой и счастьем».

«Антиутопия «Мы» рисовала образ нежелательного будущего и предупреждала об опасности распространения казарменного коммунизма, уничтожающего во имя анонимной, слепой коллективности личность, разнообразие индивидуальностей, богатство социальных и культурных связей».

Оруэлл писал: «Вполне вероятно, однако, что Замятин вовсе и не думал избрать советский режим главной мишенью своей сатиры. <…> Цель Замятина, видимо, не изобразить конкретную страну, а показать, чем нам грозит машинная цивилизация». В романе на одном уровне развиваются предупреждения о последствиях, как «казарменного коммунизма», так и технического прогресса.

Впервые этот термин появился в книге Английского писателя-философа и общественного деятеля шестнадцатого века Томаса Мора. В романе Мора «Остров утопия» был описан идеальный социальный строй без угнетённых и угнетающих на некоем несуществующем острове. С тех пор утопическая философия, как стремление добиться всеобщего блага путём социальных преобразований получила большую популярность, и утопией стали называть все сочинения, содержащие нереальные планы этих преобразований.

Однако всегда существовали противники утопии, видевшие в ней только пустые идеи, заражающие сознание людей и ищущие толпы фанатиков, чьей жизненной целью становится воплощение практически невоплотимых идей. Борьба с утопией шла постоянно, но ХХ век, богатый революциями и другими социальными катаклизмами, перевернувшими мир, стал временем становления и рассвета жанра антиутопия.

Антиутопия как литературный жанр

Роман Е. Замятина «Мы»: Зарождение традиций антиутопии

Впервые антиутопия получила всемирную известность в начале ХХ века. Этот период истории в мире ознаменовался невиданными до этого, невероятными по своим масштабам войнами, (в том числе и Первая Мировая война) и многочисленными революциями, одна из которых перевернула «с ног на голову» огромную страну – Россию. Идеи этой революции, без сомнения, можно назвать утопическими, именно поэтому традиции антиутопии ХХ века были заданы в произведениях русских писателей начала столетия. Самым первым таким писателем и самым ярким произведением стал роман Е. Замятина «Мы».

«Мы» - краткий художественный конспект возможного отдалённого будущего, уготованного человечеству, смелая антиутопия, роман-предупреждение…Написанный в 1920 году, в голодном, не отапливаемом Петрограде в период военного коммунизма с его вынужденной (а порой и неоправданной) жестокостью, насилием, попранием личности, в атмосфере распространённого убеждения о возможности скорого скачка прямо в коммунизм, роман погружает нас в то будущее общество, где решены все материальные запросы людские и где удалось выработать всеобщее, математически выверенное счастье путём упразднения свободы, самой человеческой индивидуальности, права на самостоятельность воли и мысли». Нельзя сказать, что роман Замятина соответствует схеме написания антиутопии, потому что «Мы» и стал этой самой схемой. Замятин «породил целую мощную традицию, представление о которой даёт простое перечисление имён и названий: «О дивный новый мир» О. Хаксли, «Приглашение на казнь» В. Сирина-Набокова, «451 градус по Фаренгейту» Р. Бредбери…Но главное для нас, что Замятин был первым.

Дж. Оруэлл «1984»: Достойный продолжатель

Английский писатель-антиутопист середины ХХ века Джорж Оруэлл является одним из продолжателей той мощной традиции, заданной Замятиным. Поэтому его роман «1984» соответствует канонам написания классической утопии. Оруэлл писал свой роман, опираясь, на произведение Замятина, поэтому он во многом схож с замятинским «Мы»: Многочисленные министерства, напоминающие бюро Единого Государства, Большой Брат – «последователь» Благодетеля, та же невозможность остаться одному, наедине со своими мыслями.

Но Оруэлл, в отличие от Замятина, ужесточает требования к человеку. Те самые, соблюдая которые человек должен быть счастлив. Он создал общество в котором человеку запрещено абсолютно всё, кроме подчинения партии. Партия превращается в «последнюю инстанцию правды». Если партия говорит, что 2+2=5, то каждый должен искренне верить, что так оно и есть.

И снова общество побеждает личность, и не оставляет надежды на то, что все изменится в лучшую сторону. А обществом по-прежнему управляют фанатики, убеждённые в том, что все их дела действительно делают человека счастливым.

Т. Толстая «Кысь»: Современная антиутопия (в дополнение!)

И, наконец, обратимся к антиутопии конца ХХ века. Посмотрим, что произошло с жанром в дни, когда уважение личности является главной ценностью во всём мире, и постепенно отпадает надобность писать об опасности коммунизма и тоталитарного режима.

Но, несмотря на то, что возможность потерять свободу личности в обмен на сомнительное счастье всего социума кажется нам практически нереальной, антиутопии продолжают появляться. Тут даёт о себе знать то самое «новое тотальное антиутопическое сознание, ставшее знаком современности», которое выявляют писатели.

первые две трети двадцатого столетия антиутопия боролась с тоталитарным сознанием, захватывавшим мир, указывая на изъяны и опасность общества, построенного без уважения к личности, к

отдельному «я». Строем, основанным на утопической идее всеобщего счастья. Казалось, после краха этой идеи отпала и надобность бороться с идеологизмом и фанатизмом, антиутопия должна перестать быть востребованным жанром. Но всплывают другие проблемы, скрытые внутри самого человека, прежде всего это нравственные проблемы.

Антиутопия по-прежнему осталась жанром-предупреждением, с незавидными прогнозами на будущее, заставляющими нас задумываться над тем, как мы живём.

В заключение хочу привести высказывание В. Чаликовой об антиутопиях: «Если мы ещё не дожили до описанного ими будущего, то этим мы обязаны им. А если мы всё-таки придём к нему, мы должны будем признать, что знали, куда идём».

23. Литература «социалистического реализма», ее идейная связь с коммунистическим строительством в СССР.

Социалистический реализм - художественный метод литературы и искусства и, шире, эстетическая система, сложившаяся на рубеже XIX–XX вв. и утвердившаяся в эпоху социалистического переустройства мира. Впервые понятие социалистического реализма появилось на страницах «Литературной газеты» 1932 г.

Принципы соцреализма:
Народность. Под этим подразумевалась как понятность литературы для простого народа, так и использование народных речевых оборотов и пословиц.
Идейность. Показать мирный быт народа, поиск путей к новой, лучшей жизни, героические поступки с целью достижения счастливой жизни для всех людей.
Конкретность. В изображении действительности показать процесс исторического развития, который в свою очередь должен соответствовать материалистическому пониманию истории (в процессе изменения условий своего бытия люди меняют и свое сознание, отношение к окружающей действительности).

Литературное произведение в жанре соцреализма должно быть построено «на идее бесчеловечности любых форм эксплуатации человека человеком, разоблачать преступления капитализма, воспламеняя умы читателей и зрителей справедливым гневом, вдохновлять их на революционную борьбу за социализм».

Основные черты этого художественного метода наметил ещё в 1905 г. В. И. Ленин в своей исторической работе «Партийная организация и партийная литература», в которой он предвидел создание и расцвет свободной, социалистической литературы в условиях победившего социализма.

Этот метод был впервые воплощён в художественном творчестве А. М. Горького (Максим Горький (1868-1936) - «основоположник литературы социалистического реализма, родоначальник советской литературы», там же: «Как художник Горький завершил развитие русской классической литературы 19 века и явился подлинным родоначальником пролетарской социалистической литературы», «был инициатором создания Союза советских писателей, его первым председателем».)
- в его романе «Мать» и других произведениях. В поэзии наиболее яркое выражение социалистического реализма - творчество В. В. Маяковского (поэма «Владимир Ильич Ленин», «Хорошо!», лирика 20-х годов).

Социалистический идеал воплощается в новом типе положительного героя, который создан советской литературой. Его черты определяются прежде всего единством личности и общества, невозможным в предшествующие периоды общественного развития; пафосом коллективного, свободного, творческого, созидательного труда; высоким чувством советского патриотизма - любви к своей социалистической Родине; партийностью, коммунистическим отношением к жизни, воспитанным в советских людях Коммунистической партией.
Такой образ положительного героя, отличающийся яркими чертами характера и высокими душевными качествами, становится достойным примером и предметом подражания для людей, участвует в создании морального кодекса строителя коммунизма.
Качественно новым в социалистическом реализме является и характер изображения жизненного процесса, основанный на том, что трудности развития советского общества являются трудностями роста, несущими в себе возможности преодоления этих трудностей, победы нового над старым, нарождающегося над отмирающим.

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Введение

1.2 Утопия ХХ века

2.1 Антиутопия Г. Уэллса

2.2 Антиутопия Дж. Оруэлла

2.3 Антиутопия Р. Бредбери

3.1 Предпосылки к написанию произведения

3.2 Анализ романа

Заключение

Список литературы

Введение

Антиутопия XX века представлена литературами многих стран: самые известные романы-антиутопии принадлежат английским авторам О. Хаксли «О дивный новый мир» (1932), Д. Оруэллу «1984» (1949); в России дань жанру отдал Е. Замятин («Мы», 1923), в Америке - Р. Брэдбери («451 по Фаренгейту», 1953). Особым типом антиутопического романа стала книга Уильяма Голдинга «Повелитель мух» (1954).

Одной из актуальных проблем современного литературоведения является создание типологии антиутопического романа XX века, в основу которой могут быть положены том числе и выявляемые специфические национальные разновидности последнего. Особый интерес представляет исследование разнообразных форм художественной условности, иносказания, отмечаемых в современном романе-антиутопии.

В произведениях антиутопической направленности выстраивается особый идейно-художественный универсум, в котором возможное выступает как данное, идея превращается в реальность, мечта человека - в действительность.

Актуальность обращения к творчеству О. Хаксли определяется как особым местом Хаксли в рамках англоязычной литературы ХХ века, так и недостаточной исследованностью в отечественном литературоведении его творчества, и в частности романа «О дивный новый мир», как антиутопии.

Олдос Хаксли - знаковая фигура в мировой литературе ХХ века. Его творчество в течение ряда десятилетий воспринималось в мировой критике как своего рода индикатор базовых тенденций развития западной литературы, более того - общественной мысли вообще. О. Хаксли посвящены сотни работ, во многих из которых его творчество становится объектом жесткой критики, даже отрицается как культурное явление, либо же рассматривается как явление негативное: так, например, Гнедовский М. В. рассматривает все творчество Хаксли как свидетельство мизантропии автора, скрываемой с разной степенью искусности в разных произведениях, его цинизма презрения к реальным людям, но и здесь творчество Хаксли предстает, как явление значительное и потому опасное.

При внешней широте охвата творчества Хаксли в мировом литературоведении, его роман «О дивный новый мир» редко когда рассматривается как роман антиутопия в сравнении с другими антиутопическими произведениями.

Глава I. История становления жанра

1.1 Появление утопического жанра

В утопической литературе отразилась общественная потребность в гармонизации отношений между личностью и обществом, в создании таких условий, когда бы интересы отдельных людей и всего человеческого сообщества были слиты, а раздирающие мир противоречия разрешились бы всеобщей гармонией. Как жанр, утопия зародилась еще в эпоху возрождения. Английский писатель Томас Мор опубликовал книгу, где описывал устройство государства Утопия, вместе с тем вскрывая пороки и недостатки современного ему уклада жизни. Уже в XVI-ом веке встала проблема несовершенства общества, и пути её разрешения писатели пытались найти в создании идеальных миров. Так, у Т. Мора в ирреальном идеалистическом государстве все материально равны, не существует ни классовых делений, ни привилегированных чинов, более того, излишнее богатство, изобилие драгоценных камней и металлов является атрибутикой воров и нарушителей закона. Томас Мор пытался сквозь безупречный, «дивный новый мир» показать бесполезность многих современных вещей и порядков, донести до читателя на его взгляд наиболее совершенную модель государства. Подобная линия четко прослеживается в таких утопических произведениях эпохи Возрождения, как «Город солнца» Т. Кампанеллы, «Новая Атлантида» Ф. Бэкона и др. Позже эта линия пройдет через произведения Вольтера, Руссо, Свифта и через утопическую фантастику XX века.

1.2 Утопия ХХ века

В XX веке развитие европейской и, в частности британской, утопической традиции продолжалось. В основе расцвета утопии в первые десятилетия XX века лежала овладевшая в это время общественным сознанием «научная эйфория» -- когда интенсификация научно-технического прогресса и, главное, резкое усиление влияния научных достижения на качество жизни населения породили на уровне массового сознания иллюзию возможности неограниченного совершенствования материальной жизни людей на основе будущих достижений науки и, главное, возможности научного преобразования не только природы, но и общественного устройства -- по модели совершенной машины.

Символической фигурой как в рамках литературы, так и в рамках общественной жизни первых десятилетий XX века стал Г. Уэллс -- создатель утопической модели «идеального общества» как общества «научного», целиком подчиненного научно подтвержденной целесообразности. В своем романе «Люди как боги» (1923) Г. Уэллс несовершенству земного бытия, где царит «старая концепция социальной жизни государства как узаконенной внутри определенных рамок борьбы людей, стремящихся взять верх друг над другом», противопоставил подлинно научное общество -- Утопию (сам выбор названия свидетельствует об опоре Г. Уэллса на традицию, идущую от Т. Мора).

Особого внимания заслуживают отразившиеся в литературе первых десятилетий XX века утопические модели, в основу которых легла идея «творческой эволюции», то есть осознанного изменения человеком собственной природы, направления собственной эволюции в то или иное желаемое русло.

1.3 Причины появления антиутопии как жанра

Социальные утопии первых десятилетий XX века в значительной степени предполагали непосредственную взаимосвязь между правом Человека на достойную жизнь -- и его коренным изменением (как правило, при этом оказывается допустимой и социальная селекция). В значительной степени подобная двойственность утопического сознания в контексте базовых ценностей гуманизма и легла в основу антиутопического сознания. И эта же двойственность утопии определила и некоторую размытость антиутопического жанра.

По самому определению жанр антиутопии предполагает не просто негативно окрашенное описание потенциально возможного будущего, но именно спор с утопией, то есть изображение общества, претендующего на совершенство, с ценностно-негативной стороны. (При определении более частных базовых черт антиутопии можно в определенном приближении руководствоваться характеристикой жанра, данной В. -Г. Браунингом Зарубежная литература: Учебное пособие - Екатеринбург: УрГУ, 1991г. С.325. -- с его точки зрения, для антиутопии характерны:

1) Проекция на воображаемое общество тех черт современного автору общества, которые вызывают его наибольшее неприятие;

2) Расположение антиутопического мира на расстоянии -- в пространстве или во времени;

3) Описание характерных для антиутопического общества негативных черт таким образом, чтобы возникало ощущение кошмара.

Однако в реальных произведениях антиутопического жанра -- именно в силу двойственности утопии -- зачастую общество, представленное как в целом антиутопическое, одновременно раскрывается и со стороны своих обретений. В равной степени и произведения утопического жанра могут содержать в себе антиутопический элемент (Г. Уэллс «Люди как боги»).

Глава II. Особенности жанра антиутопии и их отражение в английской и американской литературе

Расцвет антиутопии приходится на XX век. Связано это как с расцветом в первые десятилетия XX века утопического сознания, так и с приходящимися на это же время попытками воплощения, с приведением в движение тех социальных механизмов, благодаря которым массовое духовное порабощение на основе современных научных достижений стало реальностью. Безусловно, в первую очередь именно на основе реалий XX века возникли антиутопические социальные модели в произведениях таких очень разных писателей, как Дж. Оруэлл, Р. Бредбери, Г. Франке, Э. Берджесс, и О. Хаксли. Их антиутопические произведения являются как бы сигналом, предупреждением о возможном скором закате цивилизации. Романы антиутопистов во многом схожи: каждый автор говорит о потере нравственности и о бездуховности современного поколения, каждый мир антиутопистов это лишь голые инстинкты и «эмоциональная инженерия» Шишкин А. Бабуины жаждут? Перечитывая Олдоса Хаксли // Диапазон. - М.,1993. - №3 - 4. .

2.1 Антиутопия Г. Уэллса

Антиутопические мотивы присутствуют даже у великого утописта Г. Уэллса--при всем его неприятии «хаоса» реального бытия современного ему западного общества. Дело в том, что Уэллс видел два пути преодоления этого «хаоса». Один путь -- путь назад, к тоталитарному прошлому, к племенному сознанию, к объединению «рассыпанных» человеческих единиц в могучие сообщества -- национальные, государственные, имперские, которые, по определению, должны враждовать и периодически воевать с другими аналогичными сообществами (иначе не будет скрепляющего каждое из этих сообществ начала); другой же путь -- путь вперед -- это путь постепенного осознания людьми общности на основе общечеловеческого единства, когда личность не растворяется в каком-либо ограниченном сообществе (нации, государстве и др.), а становится частью общечеловеческого братства.

«Антиутопическая» модель преодоления несовершенства реального бытия предстала в романе Г. Уэллса «Самовластие мистера Парэма» (1930). В романе моделируется фантастическая ситуация прихода к власти в Англии преподавателя истории (символическая деталь в художественном мире уэллсовского романа, знаменующая обращенность в прошлое мистера Парэма, мечтающего о построении «идеального общества» в староимперском варианте (то есть по существу -- о возвращении «золотого века», «потерянного рая»). Увы, антиутопическая модель, созданная Г. Уэллсом, оказалась пророческой: фактически в романе оказалось предсказанным многое из того, что произойдет в 1930-- 1940-е годы (начиная от механизма прихода к власти тоталитарного диктатора -- и кончая второй мировой войной, только в романе Уэллса ее развязывает Англия).

2.2 Антиутопия Дж. Оруэлла

Антиутопическое общество Дж. Оруэлла в романе «1984», вызывает прямые ассоциации с советским обществом в сталинском варианте. В «новом мире» существует «министерство правды» -- «руководящий мозг, чертивший политическую линию, в соответствии с которой одну часть прошлого надо было сохранить, другую фальсифицировать, а третью уничтожить без остатка» Оруэлл Дж. 1984 // Дж. Оруэлл. 1984. Скотный двор. Т.1. - М.: Капик, 1992. с. 94. . А обитатели этого общества воспитываются на простых истинах, таких как «Война -- это мир. Свобода -- это рабство. Незнание -- сила» Оруэлл Дж. 1984 // Дж. Оруэлл. 1984. Скотный двор. Т.1. - М.: Капик, 1992. с. 94. . Мир в романе поделен на несколько государств, управляемых одной идеей - захватить власть. Постоянно воюющие между собой государства, держат в полном неведении своих граждан, более того враждебно настраивают их против таких же жителей других стран. Ежедневные «двухминутки ненависти», новостные сообщения, исполненные жестокими и ужасающими подробностями - все делается лишь для поддержания присутствия страха у населения. Война в этом мире скорее даже нужна не для власти над другими территориями, а для полного контроля внутри страны.

2.3 Антиутопия Р. Бредбери

Мир Рея Бредбери в романе «451° по Фаренгейту» менее жесток по сравнению с миром, представленным Дж. Оруэллом. Главным преступлением у Бредбери считается чтение книг или хотя бы наличие их дома. Существуют специально отведенные пожарные команды, уничтожающие книги. «Почему огонь полон для нас такой неизъяснимой прелести? Главная прелесть огня в том, что он уничтожает ответственность и последствия. Если проблема стала чересчур обременительной -- в печку ее» Бредбери Р. 451° по Фаренгейту // О скитаниях вечных и о земле. - М.: Правда, 1987.с. 93. так формулирует этическое кредо своего «антиутопического» мира Брандмейстер, начальник пожарной станции. Бредбери увидел очевидные элементы «программирования» личности в современном ему буржуазном обществе массового потребления.

Глава III. Роман О. Хаксли «О дивный новый мир»

3.1 Предпосылки к написанию романа

Как писал сам Хаксли, «О дивный новый мир» стал в значительной степени полемическим ответом на предложенную Уэллсом в романе «Люди как боги» модель идеального «научного» общества: «Я пишу роман о будущем «дивном новом мире», об ужасе уэллсовской утопии и о бунте против нее» Хаксли О. О дивный новый мир. // Хаксли О. О дивный новый мир. С. 90 . И позднее в «вновь посещенном «дивном новом мире» Хаксли отмечает, что темой книги является не сам по себе прогресс науки, а то, как этот прогресс влияет на личность человека». В сравнении с другими произведениями антиутопистов роман Хаксли отличает материальное благополучие мира, не ложное, фальсифицированное богатство, как у Оруэлла в «1984», где душевные страдания человека тесно связаны с его благосостоянием, а действительно абсолютное изобилие, которое в конечном итоге приводит к деградации личности. Человек как личность - вот главный объект анализа Хаксли. И «О дивный новый мир» более чем другие произведения этого жанра актуален именно благодаря такому упору Хаксли на состояние человеческой души. В мире тупого конвейерного труда и столь же тупой механической физиологии свободный, естественный человек - такое же экзотическое развлечение для толпы запрограммированных дикарей, как «стереовоющий фильм о свадьбе горилл» или о «любовной жизни кашалота» Там же.

3.2 Анализ произведения

О. Хаксли при создании модели будущего «дивного нового мира» синтезировал наиболее обесчеловечивающие черты «казарменного социализма» и современного Хаксли общества массового потребления. Однако Хаксли считал «усечение» личности до размеров, подвластных познанию и программированию, не просто принадлежностью какой-то отдельной социальной системы -- но закономерным итогом всякой попытки научно детерминировать мир. «Дивный новый мир» -- вот то единственное, до чего может дойти человечество на пути «научного» переустройства собственного бытия. Это мир, в котором все человеческие желания предопределены заранее: те, которые общество может удовлетворить, -- удовлетворяются, а невыполнимые «снимаются» еще до рождения благодаря соответствующей «генетической политике» в пробирках, из которых выводится «население». «Не существует цивилизации без стабильности. Не существует социальной стабильности без индивидуальной... Отсюда и главная цель: все формы индивидуальной жизни... должны быть строго регламентированы. Мысли, поступки и чувства людей должны быть идентичны, даже самые сокровенные желания одного должны совпадать с желаниями миллионов других. Всякое нарушение идентичности ведет к нарушению стабильности, угрожает всему обществу» Хаксли О. О дивный новый мир. // Хаксли О. О дивный новый мир. С. 36 -- такова правда «дивного нового мира». Эта правда обретает зримые очертания в устах Верховного Контролера: «Все счастливы. Все получают то, чего хотят, и никто никогда не хочет того, чего он не может получить. Они обеспечены, они в безопасности; они никогда не болеют; они не боятся смерти; им не досаждают отцы и матери; у них нет жен, детей и возлюбленных, могущих доставить сильные переживания. Мы адаптируем их, и после этого они не могут вести себя иначе, чем так, как им следует» Хаксли О. О дивный новый мир. // Хаксли О. О дивный новый мир.с 121 .

Одна из незыблемых основ антиутопического «дивного нового мира» Хаксли -- это полная подчиненность Истины конкретным утилитарным нуждам общества. «Наука, подобно искусству, несовместима со счастьем. Наука опасна; ее нужно держать на цепи и в наморднике»,-- рассуждает Верховный Контролер, вспоминая о том времени, когда его справедливо, по его теперешним представлениям, хотели покарать за то, что он слишком далеко зашел в своих исследованиях в области физики.

Мир в романе представляет одно большое государство. Все люди равны, но отделяет их друг от друга принадлежность к какой-либо касте. Людей еще не родившихся сразу делят на высших и низших путем химического воздействия на их зародыши. «Идеал распределения населения это айсберг, 8/9 ниже ватерлинии, 1/9 -- выше» (слова Верховного Контролера). Количество таких категорий в «дивном новом мире» очень большое -- «альфа», «бета», «гамма», «дельта» и далее по алфавиту -- вплоть до «эпсилона». Примечательно здесь, что если пролы из «1984» - это всего лишь безграмотные люди, которым кроме простейшей работы выполнять ничего не представляется возможным, то эпсилоны в «дивном новом мире» специально создаются умственно неполноценными для самой грязной и рутинной работы. И, следовательно, высшие касты осознано отказываются от всяких контактов с низшими. Хотя, что эпсилоны, что альфа-плюсовики, -- все проходят своеобразный процесс «адаптации» сквозь 2040 - метровую конвейерную ленту. А вот Верховные Контролеры уже никак не могут войти в разряд «счастливых младенцев», их пониманию доступно все, что доступно обычному «неадаптированному» человеку, в том числе и осознание той самой «лжи во спасение», на которой построен «дивный новый мир». Их пониманию доступен даже запрещенный Шекспир: «Видите ли, это запрещено. Но поскольку законы издаю здесь я, я могу и нарушить их» Там же.

В антиутопическом мире Хаксли в рабстве своем далеко не равны и «счастливые младенцы». Если «дивный новый мир» не может предоставить всем работу равной квалификации -- то «гармония» между человеком и обществом достигается за счет преднамеренного уничтожения в человеке всех тех интеллектуальных или эмоциональных потенций, которые не будут нужны для, в прямом смысле этого слова, написанной на роду деятельности: это и высушивание мозга будущих рабочих, это и внушение им ненависти к цветам и книгам посредством электрошока и т.д. . В той или иной степени несвободны от «адаптации» все обитатели «дивного нового мира» -- от «альфы» до «эпсилона», и смысл этой иерархии заключен в словах Верховного Контролера: «Представьте себе фабрику, весь штат которой состоит из альф, то есть из индивидуализированных особей... адаптированных так, что они обладают полной свободой воли и умеют принимать на себя полную ответственность. Человек, раскупоренный и адаптированный как альфа, сойдет с ума, если ему придется выполнять работу умственно дефективного эпсилона. Сойдет с ума или примется все разрушать... Тех жертв, на которые должен идти эпсилон, можно требовать только от эпсилона но той простой причине, что для него они не жертвы, а линия наименьшего сопротивления. Его адаптируют так, что он не может жить иначе. По существу... все мы живем в бутылях. Но если мы альфы, наши бутыли относительно очень велики» Хаксли О. О дивный новый мир. // Хаксли О. О дивный новый мир. С. 78 .

Хаксли говорит о лишенном самосознания будущем как о чем-то само собой разумеющемся -- и в романе «О дивный новый мир» перед нами предстает общество, которое возникло по воле большинства. Правда, возникают на фоне большинства отдельные личности, которые пытаются противопоставить свой свободный выбор всеобщему запрограммированному счастью -- это, например, два «альфа плюса» Бернард Маркс и Гельмгольц Ватсон, которые к тому же не могут полностью вписаться в структуру «дивного нового мира» из-за своих физических недостатков; «что они оба разделяли, так это знание о том, что они были личностями». А Бернард Маркс доходит в своем внутреннем протесте и до такой сентенции: «Я хочу быть собой... Отвратительным собой. Но не кем-то другим, пусть и замечательным». А волею случая вывезенный из резервации Дикарь, открывший для себя «Время, и Смерть, и Бога», становится даже идеологическим оппонентом Верховного Контролера: «Я лучше буду несчастным, нежели буду обладать тем фальшивым, лживым счастьем, которым вы здесь обладаете».

Одним словом, романе Хаксли «О дивный новый мир» представлена борьба сил, утверждающих антиутопический мир, и сил, его отрицающих. Даже элемент стихийного бунта присутствует -- Дикарь с криком «Я пришел дать вам свободу!» пытается сорвать раздачу государственного наркотика -- сомы. Однако этот бунт основ антиутопического общества не потрясает -- чтобы ликвидировать его последствия, достаточно было распылить государственный наркотик сому в воздухе с вертолета и пустить при этом в эфир «Синтетическую речь «Антибунт-2». Стремление к самосознанию и к свободному нравственному выбору в этом мире не может стать «эпидемией» на это способны лишь избранные, и эти единицы в срочном порядке от «счастливых младенцев» изолируются. Одним словом, Бернарду Марксу и Гельмгольцу Ватсону предстоит отправка «на острова» специально предназначенные для прозревших интеллектуалов, а свободолюбивые речи Дикаря стали всеобщим посмешищем -- осознав это, Дикарь повесился. «Медленно, очень медленно, как две медленно движущиеся стрелки компаса, ноги двигались слева направо; север, северо-восток, восток, юго-восток, юг, юго-запад, запад; потом приостановились и через несколько секунд медленно стали поворачиваться обратно, справа налево. Юг, юго-запад, юг, юго-восток, восток...» Хаксли О. О дивный новый мир. // Хаксли О. О дивный новый мир. -- так заканчивается роман. При этом происходит это на фоне радостных восклицаний обитателей «дивного нового мира», жаждущих необычного зрелища. Таким образом, получается, что к уходу из жизни Дикаря подталкивают не те, кто управляет антиутопическим миром, -- а его рядовые обитатели, которые в этом мире счастливы, -- и потому мир этот, однажды построенный, обречен в рамках созданной Хаксли модели на устойчивость и процветание.

Заключение

Особого внимания заслуживает в художественном мире О. Хаксли антиутопический компонент, который неотделим от взаимосвязанных между собой утопической и антиутопической традиций. В этой связи антиутопический мир из романа О. Хаксли «О дивный новый мир» не может рассматриваться вне связи с мирозданием романа Дж. Оруэлла «1984», вне контекста полемики О. Хаксли с Г. Уэллсом - автором утопического романа «Люди как боги» и др.

Нет сомнений, что жанр антиутопии в наше время обретает все большую актуальность. Многие авторы антиутопических произведений первой половины ХХ века пытались предвидеть именно то время, в котором мы проживаем. Сам Хаксли в свою очередь отмечает: ««О дивный новый мир» - это книга о будущем, и, каковы бы ни были ее художественные или философские качества, книга о будущем способна интересовать нас, только если содержащиеся в не предвидения склонны осуществиться. С нынешнего временного пункта новейшей истории - через пятнадцать лет нашего дальнейшего сползания по ее наклонной плоскости - оправданно ли выглядят те предсказания? Подтверждаются или опровергаются сделанные в 1931 году прогнозы горькими событиями, произошедшими с тех пор?».

Таким образом, в данной работе был рассмотрен роман «О дивный новый мир» как уникальное антиутопическое произведение, которое способно говорить о будущем не как о чем-то отдаленном, а как о неизбежно приближающемся. И как уже отмечалось, на примере антиутопий других англоязычных авторов в данной работе были выделены особенности романа Олдоса Хаксли.

Список литературы

1. Бредбери Р. 451° по Фаренгейту // О скитаниях вечных и о земле. - М.: Правда, 1987.с. 93.

2. Гнедовский М. Философская мастерская Олдоса Хаксли // Путь. - 1995. - N8. - c.234-239.

3. Зарубежная литература: Учебное пособие - Екатеринбург: УрГУ, 1991.

4. История, языкознание, литературоведение. Вып. 3. -Л., 1986.

5. Ивашева В. В. Английская литература Великобритании ХХ века. - М.: Просвещение, 1967.

6. Оруэлл Дж. 1984 // Дж. Оруэлл. 1984. Скотный двор. Т.1. - М.: Капик, 1992. с. 94.

7. Оруэлл Дж. 1984 // Дж. Оруэлл. 1984. Скотный двор. Т.1. - М.: Капик, 1992.

8. Ребикова Л. О некоторых социально-политических тенденциях в антиутопии // Вестник ЛГУ. Сер.

9. Шишкин А. Бабуины жаждут? Перечитывая Олдоса Хаксли // Диапазон. - М.,1993. - №3 - 4.

10. Уэллс Г. Самовластие мистера Парэма// Собр. соч. в 15 т. Т.12 -М.: Правда, 1964.

11. Хаксли О. О дивный новый мир. // Хаксли О. О дивный новый мир.

Подобные документы

Определение жанра утопии и антиутопии в русской литературе. Творчество Евгения Замятина периода написания романа "Мы". Художественный анализ произведения: смысл названия, проблематика, тема и сюжетная линия. Особенности жанра антиутопии в романе "Мы".

курсовая работа , добавлен 20.05.2011

Философское напряжение между страхом обыденной жизни и специфическими элементами. Какую цену способен человек заплатить за счастье. Будущее в романе Олдоса Хаксли "О дивный новый мир". Антиутопическое общество Джорджа Оруэлла в романе "1984".

реферат , добавлен 02.03.2014

Антиутопия как обособленный литературный жанр, её история и основные черты. Классический роман-антиутопия и проблематика романа. Антигуманный тоталитаризм как отдельный жанр, корни античности. Проблемы реализма и утопические идеалы в литературе.

курсовая работа , добавлен 14.09.2011

Антиутопия как литературный жанр. Зарождение и развитие традиций антиутопии в литературных произведениях Е. Замятина "Мы", Дж. Оруэлла "1984", Т. Толстой "Кысь". Противодействие тоталитарному сознанию и обществу, построенному без уважения к личности.

реферат , добавлен 02.11.2010

Иррациональность и несправедливость общества в романе "1984" Оруэлла. Уильям Голдинг, становление его творчества. Теория и практика "эпического театра" Б. Брехта. Появление утопического жанра. Особенности жанра антиутопии, модернизма, экзистенциализма.

шпаргалка , добавлен 22.04.2009

Научная фантастика: генезис и эволюция жанра. Антиутопия второй половины XX века: новый этап развития. Трансформация жанра антиутопии в романах Э. Берджесса. "Заводной апельсин": от протеста к смирению. "Вожделеющее семя": мир под угрозой абсурда.

дипломная работа , добавлен 02.06.2017

Творчество Т. Манна в контексте западноевропейской литературы рубежа XIX-XX вв. Развитие жанра романа в западноевропейской литературе. Роль Т. Манна в развитии жанра "семейный роман" на примере произведения "Будденброки. История гибели одного семейства".

курсовая работа , добавлен 23.02.2014

Жанрообразующие черты литературного путешествия, история появления жанра в зарубежной литературе. Функционирование жанра литературного и фантастического путешествия. Развитие жанра путешествия в американской литературе на примере произведений Марка Твена.

реферат , добавлен 16.02.2014

Возникновение жанра антиутопии, ее особенности в литературе первой трети XX века. Антиутопическая модель мира в романах Ф. Кафки "Процесс" и "Замок". Особенности поэтики и мировоззрения А. Платонова. Мифопоэтическая модель мира в романе "Чевенгур".

дипломная работа , добавлен 17.07.2017

История антиутопии как жанра литературы: прошлое, настоящее и будущее. Анализ произведений Замятина "Мы" и Платонова "Котлован". Реализация грандиозного плана социалистического строительства в "Котловане". Отличие утопии от антиутопии, их особенности.

«Мы» - роман-антиутопия Евгения Замятина с элементами сатиры (1920). Действие разворачивается приблизительно в тридцать втором веке. Этот роман описывает общество жёсткого тоталитарного контроля над личностью (имена и фамилии заменены буквами и номерами, государство контролирует даже интимную жизнь), идейно основанное на тейлоризме, сциентизме и отрицании фантазии, управляемое «избираемым» на безальтернативной основе «Благодетелем».

«Настоящая литература может быть только там, где ее делают не исполнительные и благодушные чиновники, а безумцы, отшельники, еретики, мечтатели, бунтари, скептики» (статья «Я боюсь»). Это было писательское кредо Замятина. И роман «Мы», написанный в 1920 году, стал художественным его воплощением.

Роман построен как дневник одной из ключевых фигур гипотетического общества будущего. Это гениальный математик и главный инженер новейшего достижения технической мысли - космического корабля «ИНТЕГРАЛ». Как сознательный гражданин, Д-503 (имён больше нет - люди названы «нумерами», гладко бреют голову и носят «юнифу», т.е. одинаковую одежду, лишь цвет которой указывает на принадлежность к мужскому или женскому полу) доходчиво и подробно описывает жизнь при тоталитаризме на примере своей собственной. В начале он пишет так, как обычно мыслит человек, пребывающий в блаженном неведении относительно любого другого образа жизни и общественного строя, кроме заведённого властями в его стране. С самого начала видно, что государство всё-таки не смогло полностью вытравить из людей человеческое. Так, по-прежнему существует привязанность к близким. В частности, главный герой предпочитает проводить свои «сексуальные часы» с О-90 - розовощёкой, пышнотелой и невысокой девушкой, которая и сама не стремится подавать заявку на кого-то, кроме Д-503. Однако и у неё есть ещё один половой партнёр - поэт R-13. Но они с Д-503 дружат, и в своём дневнике Главный Строитель называет О и R своей семьёй.

После встречи с женским нумером I-330 (худая, сухая и жилистая актриса) жизнь Д сильно меняется. С первого знакомства с ней герой чувствует неосознанную угрозу своей прежней жизни. I-330 проявляет настойчивость, и их встречи происходят всё чаще - в том числе в неположенное время (когда все на работе). Нарушает герой по магнетической воле I и другие законы Единого Государства: она даёт ему попробовать алкоголь и табак (в Едином Государстве любые вызывающие привыкание вещества строжайше запрещены). В ходе дальнейшего общения с ней главный герой понимает, что влюбился абсолютно в «древнем» понимании слова - «не может жить без неё», повинуется её указаниям, хотя для него очевидна их преступность (по законам Единого Государства).

О внезапно является к Д без билетика и требует дать ей ребёнка (в Едином Государстве - «детоводство», дети обучаются в школах, где учителя - роботы; каждый взрослый должен выполнить определённую «Материнскую и Отцовскую Норму»; очевидно, что и О дерзко преступает закон). О-90 беременеет от Д-503.

Потрясённый ещё недавно казавшимися не мыслимыми событиями последнего времени, Д-503 решает обследоваться у врачей - и в итоге выясняется, что у него, по словам психотерапевта из Медицинского Бюро, «образовалась душа».

Благодетель удостаивает Д-503 своей аудиенции. Впервые пообщавшись с Благодетелем, герой видит, что это достаточно пожилой и утомлённый жизнью, но в принципе не слишком примечательный нумер. Очевидно, что он - такой же раб Единого Государства, как и любой другой, пусть даже формально именно он возглавляет Государство. Как главного инженера, героя щадят и ограничиваются картинным увещеванием. Однако в конечном итоге ему всё-таки делают Великую Операцию.

18. Tема Bеликой отечественной войны в русской литературе

Тема Великой Отечественной войны стала на долгие годы одной из главных тем литературы XX века. Причин тому много. Это и осознание тех ничем невосполнимых потерь, которые принесла война, и острота нравственных коллизий, которые возможны лишь в экстремальной ситуации (а события войны - это именно такие события), и то, что из советской литературы надолго было изгнано всякое правдивое слово о современности. Тема войны оставалась порой единственным островком подлинности в потоке надуманной, фальшивой прозы, где все конфликты, согласно указаниям “свыше”, должны были отражать борьбу хорошего с лучшим. Но и правда о войне пробивалась нелегко, что-то мешало сказать ее до конца.

Сегодня ясно, что невозможно понять события тех лет, человеческие характеры, если не учитывать, что 1941-му году предшествовали страшный 1929-й год - год “великого перелома”, когда за ликвидацией “кулачества как класса” не заметили, как ликвидировано было все лучшее в крестьянстве, - и, может быть, еще более страшный 1937-й год.

Одной из первых попыток сказать правду о войне стала повесть В. Быкова “Знак беды ”. Повесть эта стала этапной в творчестве белорусского писателя. Ей предшествовали его произведения о войне: “Обелиск”, “Сотников”, “Дожить до рассвета” и другие. После “Знака беды” творчество писателя обретает новое дыхание, углубляется в историзм, прежде всего в таких произведениях, как “В тумане”, “Облава”.

В центре повести “Знак беды” - человек на войне. Не всегда человек идет на войну, она сама порой приходит в его дом, как это случилось с двумя белорусскими стариками, крестьянами Степанидой и Петроком Богатько. Хутор, на котором они живут, оккупирован. В усадьбу являются полицаи, а за ними - и фашисты. Они не показаны В. Быковым жестокими и зверствующими, просто они приходят в чужой дом и располагаются там как хозяева, следуя идее своего фюрера, что всякий, кто не ариец, - не человек, в его доме можно учинить полный разор, а самих обитателей дома - воспринимать как рабочую скотину. И поэтому так неожиданно них то, что Степанида не готова подчиниться им беспрекослсвно. Не позволить себя унижать - вот исток сопротивления этой немолодой женщины в такой драматической ситуации. Степанида - сильный характер. Человеческое достоинство - вот главное, что движет ее поступками. “За свою трудную жизнь она все-таки познала правду и по крохам обрела свое человеческое достоинство. А тот, кто однажды почувствовал себя человеком, никогда уже не станет скотом”, - так пишет В. Быков о своей героине. При этом писатель не просто рисует нам этот характер, - он размышляет об истоках его формирования. Задумываясь над смыслом названия повести, вспоминаешь строки из стихотворения А. Твардовского, написанного в 1945 году: “Перед войной, как будто в знак беды...” То, что творилось еще до войны в деревне, стало тем “знаком беды”, о котором говорит Быков.

Вам могут быть интересны следующие материалы