Глава 7 Истории Сила историй, древних и новых 12 января 2010 года семибалльное землетрясение обрушилось на самую бедную страну в Западном полушарии – Гаити. Число погибших оказалось столь велико, что его невозможно точно установить, но погибло около 150 тысяч человек. Еще

Электрическое хозяйство По Джону Френсису ХёрдуНесколько слов о производстве и распределении электроэнергии. Один из ведущих производителей электроэнергии в Новой Англии начал реализацию программы повышения качества и прибылей с использованием известной технологии.

Сев. соседи РИ – варварские племена германцев, кельтов, славян, фракийцев, сарматов – в первые вв. н. э. жили первобытно-общинным строем. Хотя у всех все по-разному, все же к моменту массовых вторжений варваров на территорию империи в IV–VI вв. все они обнаружили признаки складывания классов и гос-ва, причем все более очевидной становилась феодальная направленность. У германцев эта тенденция прослеживается с особой ясностью.

Хозяйственный строй. Германцы уже в I в. вели оседлый образ жизни, хотя эпизодические перемещения отдельных коллективов и целых племен на значительные расстояния еще имели место. Миграции вызывались внешнеполитическими осложнениями, колебаниями климата и демографическим ростом. Наиболее развитыми были племена, жившие на границах империи, по Рейну и Дунаю.

Главная отрасль – скотоводство, особая его роль – в Скандинавии, Ютландии и Северной (Нижней) Германии (прекрасные луга). Крупный рогатый скот, овцы, свиньи. К IV в. земледелие по важности мало уступало скотоводству. Местами сохранялись подсечно-огневое земледелие и перелог, но преобладала эксплуатация расчищенных и постоянно используемых участков. Обработка ралом (сохой) или плугом. Правильные севообороты только складывались, но постепенно начало формироваться двуполье с чередованием яровых и озимых, реже – зерновых с бобовыми и льном. В Скандинавии – овес и яровой ячмень, на юге, в Сконе, – яровые сорта ржи и пшеницы. Зерна мало, основа рациона – мясомолочные продукты и рыба. В Ютландии и Германии пшеница занимала обширные площади, но преобладали рожь и ячмень. Главный хмельной напиток – пиво. Возделывали огородные культур: корнеплоды, капусту и салат. Садоводства и виноградарства не знали. Мед. Рыболовство у приморских племен.

Не испытывали недостатка в железе. Добыча золота, серебра, меди, свинца. Ткачество, обработка дерева (также для кораблестроения), выделка кож, ювелирное дело. Каменное строительство почти не практиковалось, керамика невысокого кач-ва. Товарообмен. Предмет внутрирегиональной торговли – обычно металлические изделия; римлянам германцы поставляли рабов, скот, кожу, меха, янтарь, сами же покупали дорогие ткани, керамику, драгоценности, вино. В основном натуральный обмен.

Население ок. 4 млн человек, имело тенденцию к сокращению из-за эпидемий, войн и экологических изменений. Плотность населения низкая, поселения разделены большими массивами леса и пустоши. Типично сравнительно небольшое поселение. Жилища – высокие удлиненные постройки размером до 200 кв. м, расчитанные на 2-3 десятка человек. В ненастье здесь сожержали скот. Неподалеку – поля и выгоны. При близком соседстве нескольких домохозяйств поля и их участки отделялись от соседских не подлежащими распашке межами, куда складывались камни, удаляемые с поля и постепенно скрепляемые наносами земли и поросшей травой. Эти межи были достаточно широки, чтобы пахарь мог проехать с упряжкой к своему частку. С увеличением населения поля иногда делились на несколько сопоставимых по площади долей, но сами границы поля оставались неизменными. Такая система полей была наиболее характерна для открытых низменностей Северной Германии и Ютландии. В Средней и Южной Германии дольше держался перелог и периодическое перекраивание участков.

Социально-экономическая структура. Важная роль рода. Члены его селились вместе или компактно, вместе шли в бой, выступали соприсяжниками в суде, наследовали друг другу и т. д. Но в повседневной хоз. практике – уже не место роду. Главная производительная чейка – большая семья, из нескольких поколений (как раз-таки те 2-3 десятка человек). Соседские связи преобладали над кровнородственными.

Небольшая плотность населения, много земель – нет известных проблем между домохозяйствами. Господство примитивных систем земледелия не способствовало превращению этой общности в слаженный производственный организм, каким была средневековая крестьянская община. Функционирование древнегерманской общины еще сравнительно мало зависело от организации земледелия. Большее значение имело для этой общины регулирование эксплуатации необрабатываемых, но по-своему не менее жизненно важных угодий: лугов, лесов, водоемов. Ведь главной отраслью хоз-ва оставалось скотоводство, а для нормальной его организации требовалось согласие всех соседей. Без него невозможно было наладить использование и других ресурсов дикой природы: рубку леса, заготовку сена и т. д. Объединяло и совместное участие во множестве общих дел: защите от врагов и хищных зверей, отправлении культа, поддержании элементарного правопорядка, соблюдение простейших норм санитарии, строительстве укреплений.

Но первичным был все же труд общинника в своей домохозяйстве. Германская община существовала именно как объединение самостоятельно ведущих свое хоз-во большесемейных коллективов. Глава семьи имел решающий голос во всех делах, но он гораздо менее свободно мог распоряжаться «своим» имуществом, которое мыслилось достоянием семьи или даже всего рода.

Земля – не просто объект владения, но и малая родина, это неотъемлимая часть и продолжение своего «я»: человек составлял с землей единое целое и вне своего дела мыслил себя с трудом. Земля не подлежала отчуждению, продать или обменять ее было практически невозможно. Когда же под давлением обстоятельств с места снималось целое племя, вместе с экономическими и социальными устоями общ-ва начинала деформироваться и система ценностей. Возрастала роль движимого имущества, землю можно было оценивать и приобретать.

Имущественное и социальное неравенство выражалось слобо. Типичная фигура – свободный домовладелец, занятый сельским хозяйством, одновременно воин, член народного собрания и хранитель обычаев и культов своего племени. Сочетание производственной и общественной деятельности было возможно только благодаря принадлежности большесемейному коллективу. Социальный статус германца определялся статусом его семьи, зависевшем от численности, родословной и общей репутации семьи и рода в целом.

Знатность, по Тациту, обеспечивала наряду с уважением преимущество при дележе земли и доставляла предводительство на войне даже юношам. Большая знатность сочеталась с большим достатком. Но во времена Тацита знатность еще не превратилась у германцев в особый социальный статус. Все свободные члены племени оставались полноправными и равноправными.

Несвободные, как и уримлян, стояли вне общ-ва. Но рабы образовывали узкий слой населения. Рабов нередко отпускали на волю или даже усыновляли, часто их продавали римлянам. Они имелись в редких домохозяйствах и не были многочисленными даже у богатых. Рабство оставалось патриархальным. Часть рабов трудилась рука об руку с хозяином и делила с ним кров и пищу. Тацит пишет о рабах как слое эксплуатируемых частным лицом, но самостоятельно хозяйствующих производителей (похоже на колонов). Налицо симптомы разложения древнего общественного строя и формирование нового хоз. механизма.

Последующие 3-4 вв. – имущественное и социальное расслоение. К ВПН свободные уже не составляли единой массы ни в имущественном, ни в социально-правовом отношении. Трехачстное деление на знатных, свободных и полусвободных (литов – потомков вольноотпущенников или покоренных племен). По обычаям саксов, жизнь знатных защищалась более высоким вергельдом , его клятва оценивалась выше, чем клятва простого свободного, но в ряде случаев строже карались совершенные им преступления. Степень знатности накануне ВПН определялась происхождением, но все более заметную роль играло имущественное положение человека. Что касается литов, то самым существенным было то, что, сохраняя хоз. самостоятельность, неполноправные свободные становились зависимыми эксплуатируемыми людьми, сближаясь с помещенными на землю рабами. Процесс к ВПН успел создать лишь предпосылки возникновения классового общ-ва.

Социально-политическая организация. Первые гос-ва германцев возникли в V–VI вв. и более развитых племен. У других, не столкнувшихся с классовым общ-вом и полит. институтами римлян, складывание гос-ва заятнулось на несколько веков и завершилось не без внешнего воздействия франкского, англо-саксонского и др. общ-в. Накануне ВПН германские племена были сравнительно далеки от создания государственных органов власти. Строй германцев иногда называют военной демократией, поскольку на данной стадии эволюции война и организация для войны становятся регулярными функциями жизни людей, оказывая сильнейшее воздействие на общественную и хозяйственную деятельность.

Каждый полноправный член племени был лично и непосредственно сопричастен управлению. Высшим органом власти было народное собрание (тинг ) племени, куда имели доступ все совершеннолетние свободные мужчины. НС созывалось не реже раза в год для решения вопросов войны и мира, суда по особо тяжким преступлениям, посвещения в войны, выдвижения предводителей племени. Последние ведали всеми текущими делами, в том числе судебными. Они предварительно обсуждали в своем кругу выносимые на тинг вопросы и предлагали рядовым его участникам заранее подготовленные решения. Тацит именует этих предподителей princepes . Это было достаточно аморфное образование, объединявшее первых лиц племени. Цезарь видел в нем подобие сената, и, вероятно, это правда был некий совет старейшин из представителей родоплеменной знати.

Существовала индвидуальная власть племенных вождей (называют их по-разному: принцепсами, дуксами, архонтами, игемонами, рексами или василевами, иначе говоря – царями). Это племенные вожди или верховные вожди племенных союзов, чью власть лишь условно можно квалифицировать как монархическую. Неясно, зависели ли различия в могуществе и прочности положения от уровня развития племени.

Для обозначения такого правителя лучше всего подходит германское слово konung . В первичном значении – это родовитый, знатный и достойный уважения человек, но не повелитель и господин.Он располагал весьма ограниченной властью и скорее просто подавал пример, а не указывал. Он был военным предводителем племени, представлял его в международных делах, имел преимущество при дележе военной добычи и право на регулярные, но добровольные подношения со стороны соплеменников, а также часть штрафов с осужденных. Он выполнял определенные сакральные функции, играл важную роль в совершении публичных гаданий и жертвоприношений. С другой стороны, в случае неудач, его могли принести в жертву, чтоб умилостивить богов. Его избирали на НС из числа наиболее знатных мужей, обычно сознательным решением – поднимали на щит. Тут же происходило смещение неугодного конунга.

Особое место занимали предводители дружин. Дружины составлялись из случайных, не связанных родством людей, надумавших сообща попытать ратное счастье (в основном молодежь знатного происсхождения). В промежутках между набегами дружинники проводили время в охотах, пирах, состязаниях и азартных играх. В дружинники шли наиболее знатные и богатые, или же самые беспокойные и беспутные, изгои, порвавшие с родней или даже племенем. Могли наниматься в солдаты к римлянам. Внутри дружины – иерархия по личной доблести. Дружина то противопоставляла себя племени, нарушая договоры, то составляла ядро племенного войска. Постепенно она превратилась в настоящую княжескую дружину и стала основой власти племенного вождя. К ВПН из дружины выросла новая, служилая знать.

Германцы не воспринимали себя как единый народ.

Реальной полит. единицей являлось племя. Племенные объединения строились не столько по родственному, сколько по территориальному признаку, и нередко включали негерманские племена.

Племенные объединения рубежа эр были рыхлыми и непрочными и вызывались к жизни временными, обычно внешнеполитическими обстоятельствами, часто распадались. Племя не было прочным образованием.

Римские авторы: германская civitas состоит из довольно обособленных округов (pagus ), управляемых собственными принцпесами. Это были крупные (ок. 1000 кв. км) территории, жители которых обычно имели общее название. В каждом округе имелось свое, малое, собрание, где избирался военный вождь, а также лагман – знаток и хранитель местных обычаев. Округ дробился на несколько сотен, обязанных выставлять в племенное ополчение по сотне воинов. В сотне также было свое собрание. На сотенном собрании заключались сделки, рассматривались совершенные в пределах сотни правонарушения, вообще все значимые для нее вопросы правового характера. Круг вопросов, обсуждавшихся на племенном собрании, был шире, а сами вопросы – серьезнее. Внешнеполитические дела решались племенем сообща.

Эволюция политического строя германцев в IV–V вв. Племенные объединения перерастают в племенные союзы. Некоторые из них насчитывали по нескольку сот тысяч человек. Совместный сбор всех полноправных членов союза был практически невозможен. Нормально функционировали лишь окуржные и сотенные собрания. Собрание племенного союза сохранялось лишь как собрание идущего войной или явившегося на смотр войска (мартовские поля франков, войсковой тинг лангобардов). На общесоюзном собрании продолжали решать вопросы войны и мира, провозглашать и низвергать конунгов, но сфера его дея-ти сузилась.

Совет родоплеменных старейшин уступил место совету дружинной, сдужилой знати. Среди советников выделялись предводители подразделений племенного союза – «царьки» (reguli ). Каждый из них располагал собственной дружиной, проживавшей вместе с ним в специальной крепсоти (бурге ). Знать оказывала сущ. влияние на действия верховного союзного конунга. Но власть конунга усилилась. Она стала прерогативой одного рода. Это укрепляло политические позиции правящей династии. У вестготов уже в V в. возникает казна. Конунги и их родя начинают выделяться внешне: одеждой, прической, атрибутами власти.

Начиная с IV в. предводители племен все чаще поступают на службу к римлянам,
в большинстве случаев обязуясь всем племенем охранять на своем участке границу империи
от других германцев. Это способствовало приобщению германцев к римской культуре.

Германцы начинают воспринимать христианство (скорее поверхностно). Первые – вестготы. Начало массового распространения христианства в их среде относится к сер. IV в. и связано с миссионерской деятельностью вестготского священника Ульфилы. Но он проповедовал христианство арианского толка. Поэтому другие германцы также воспринимали христианство
в форме арианства. Различия в вероисповедании усугубили и без того сложные отноешния
с империей. Но сама христианизация ускорила и идеологически оформила становление
у германцев классового общ-ва и гос-ва.

Военная демократия | Страницы Wiki

В индоиранской традиции, был обычай, мужчина сумевший дальше всех пустить стрелу, избирался вождём. Эхо этой традиций можно проследить в ахеменидской Персии, где Дарий I использовалт образ царя-лучника в своих монетах дариках.

Файл:Reichsgründung1871-AW.jpg

ru.pages.wikia.com

Предгосударственный строй германских племен. Всеобщая история государства и права. Том 1

Предгосударственный строй германских племен

В первой половине I тыс. на территории Западной Европы исторически заявили о себе германские племена. Они постепенно распространились из своей прародины (междуречья Рейна и Одера) по территории северных провинций Римской империи. Германские племена стали той внешней силой, которая ускорила распад западно-римской государственности. На основе новой политико-правовой общности выросла новая, феодальная государственность в Европе.

Германские племена вошли в активное соприкосновение с Римской империей и народами Галлии в I в. Тогда они находились на стадии родового быта и формирования надобщинной администрации. Соприкосновение с более развитой империей, необходимость вести с нею постоянные войны, а затем сотрудничать на военной основе ускорили становление у германских народов (не составлявших единого народа, а распадавшихся на союзы племен) протогосударственной организации. Эта организация сложилась без всякой опоры на города, что стало важнейшей исторической особенностью германского пути к государственности.

Основой социальных отношений у германцев была родовая община с коллективным владением основными средствами аграрного производства. Индивидуальная собственность была неизвестна, хотя использование родовых владений и имуществ было уже посемейным. В семейных хозяйствах применялся труд рабов (захваченных в плен иноплеменников или разорившихся соплеменников - не отдавших долг чести). Особую прослойку составляли вольноотпущенники, которых ни в коем cлучае не приравнивали к членам общины. Выделялась родовая знать, общественный вес которой основывался уже не только на военных заслугах, но и на традиционных преимуществах в землепользовании, в накоплении богатств.

Своеобразие исторической ситуации сказалось на двойственности протогосударственной структуры у германцев: правление родовой знати переплеталось с военно-дружинным правлением, а нередко даже отступало перед ним. Во главе большинства племен и объединений стояли цари и, рядом сними, военные вожди: «Царей они выбирают из наиболее знатных, вождей - из наиболее доблестных». Царская (королевская) власть была властью старейшины племени. Вождиже командовали ополчением племени или объединения и избирались по принципу наилучшей пригодности и личных заслуг на войне. Основное влияние в текущем управлении общественными делами оставалось за общинными институтами: «О делах, менее важных, совещаютсяих старейшины, о более значительных - все; впрочем, старейшины заранее обсуждают и такие дела, решение которых принадлежит только народу» (Тацит. О происхождении германцев. 7-13). Народное собрание решало вопросы о войне и мире, избрании вождей и старейшин; на нем предъявлялись тяжкие обвинения и выносились смертные приговоры. Судебная власть в значительной степени принадлежала жрецам, которые от имени богов могли карать смертью, бичеванием, заключением в оковы. Жрецы руководили народными собраниями.

Общественные собрания были у германцев своеобразными: «Любые дела - и частные, и общественные - они рассматривают не иначе как вооруженные». На них могли присутствовать только воины племени (союза племен). Надобщинная власть обладала тем самым особым свойством военной демократии. Это явление в целом нехарактерно для формирования протогосударства, но у германцев оформилось благодаря соприкосновению с Римом и особой роли войны на этой исторической стадии.

Строй военной демократии вызвал к жизни еще одно явление: большое значение дружин, группировавшихся вокруг военных вождей. Эти дружины складывались по принципу личной преданности и были важнейшим элементом превращения власти родовых вождей в военных королей, закреплявших влияние на дружины раздачами добычи, особыми пиршествами и пожалованиями. Из военно-дружинных отношений развился у германцев принцип личной службы королю - важный для последующей государственности.

Усиление военно-дружинного начала в протогосударстве, обособление ранней королевской власти (вплоть до превращения ее в наследственную) произошли к II–III вв., когда под влиянием глобальных этнических перемещений в Европе германцы усилили натиск на провинции Римской империи. В IV в. в большинстве германских племен распространилось христианство, хотя и в особой форме арианства. Это способствовало этническому сплочению и перерастанию военного единства племен в политическое.

В IV–V вв. крупные перемещения варварских племен в Европе (стимулированные начавшимся из Азии т. н. Великим переселением народов) (согласно общеисторической концепции известного историка и этнолога Л. Н. Гумилева, Великое переселение народов было вызвано природно-географическими изменениями в Восточной Азии и всплеском особого состояния «пассионарности» у тамошних кочевых народов) стали внешней причиной разгрома и затем распада Римской империи. На территории бывшей империи образовались новые варварские королевства. Их организация и отношения власти в них строились на переплетении традиций военно-родового строя германцев и институтов римской государственности.

Следующая глава >

history.wikireading.ru

Военная демократия - Википедия

Материал из Википедии - свободной энциклопедии

Военная демократия (англ. military democracy) - термин, введённый в научный оборот Льюисом Морганом в своём труде «Древнее общество» для обозначения организации власти на стадии перехода от первобытнообщинного строя к государству. Полноправными членами общества считались взрослые и здоровые мужчины. Они должны были явиться на народное собрание с оружием. Без него воин не обладал правом голоса. Военная демократия существовала практически у всех народов, являясь последним этапом догосударственного развития общества. К военной демократии можно, например, отнести римскую общину периода царей, а также греческие полисы «гомеровской эпохи». Археологически эпоха военной демократии соответствует периоду начала использования металлов, что повлекло за собой изменения в экономическом и политическом развитии обществ.

У древних германцев избрание вождя утверждалось поднятием правой руки - аккламацией и поднятием вождя на щите. Процедура избрания королей Франкского государства, Восточно-Франкского королевства, императоров Священно-Римской империи и Германской империи отличалась только тем, что избранного монарха не поднимали на щите.

У Запорожских казаков кошевой атаман и куренной избирались всеми куренями на войсковой раде.

Термин широко использовался Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом, вследствие чего получил также широкое распространение в марксистской историографии.

См. также

Литература

• Морган Л. Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации, пер. с англ., 2 изд., Л., 1935
• Маркс К. Конспект книги Льюиса Г. Моргана «Древнее общество», в кн.: Архив Маркса и Энгельса, т. 9, [М.], 1941.
• Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, М., 1961.
• Толстов С. П. Военная демократия и проблема «генетической революции» // Проблемы истории докапиталистических обществ. 1935, № 7-8.
• Косвен М. О. К вопросу о военной демократии // Труды Ин-та этнографии. Новая серия, 1960, т. 54.

wikipedia.green

Тема 3. Военное искусство и военная организация у древних германцев

Методические указания

Хронологические рамки работы - середина I в.до н.э. - I в. н.э. Основными источниками для изучения данной темы являются сочинения Цезаря и Тацита. В контрольной работе необходимо показать особое место войны в жизни древних германцев, проследить изменения, которые произошли в тактике ведения войны древними германцами, изменения в организации войска и его составе на протяжении полутора столетий (со времен Цезаря до Тацита), роль военных вождей и их дружин в жизни общества, причины формирования и особенности функционирования у германцев строя военной демократии.

Источники:

Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне / Пер. и коммент. М.М. Покровского. М., 1962; М., 1993.

Тацит. Германия // Корнелий Тацит. Сочинения. В 2-х т. СПб., 1993. Т. 1.

Тацит. О происхождении германцев // Хрестоматия по истории средних веков / Под.ред. С.Д. Сказкина. М., 1963. Т. I. С. 337-356.

Практикум по истории Средних веков: для студентов-заочников исторических факультетов педагогических институтов/ Сост. М.Л. Абрамсон, С.А. Сливко, М.М. Фрейденберг. М., 1971. С. 10–39.

Исследования:

Гуревич А.Я. Аграрный строй варваров // История крестьянства в Европе. Эпоха феодализма. Т. I. М., 1985. С. 90-127.

Неусыхин А.И. Военные союзы у германских племен начала нашей эры // Неусыхин А.И. Проблемы европейского феодализма. М., 1974.

Неусыхин А.И. Очерки истории Германии в средние века // Неусыхин А.И. Проблемы европейского феодализма. М., 1974.

Тема 4. Религия древних германцев

Методические указания

Постановка темы данной контрольной работы во многом подсказана той большой популярностью, которую приобрели сюжеты скандинавской мифологии среди представителей разных отраслей гуманитарного знания и студенческой молодёжи в последние годы. В этой связи представляется интересной задача сопоставления и согласования данных произведений римских авторов о религии древних германцев и её отражения в скандинавском эпосе, на основании данных которого можно составить о ней наиболее полные представления.

Источники:

Древние германцы: сборник документов / Сост. Б.Н. Граков, С.П. Моравский, А.И. Неусыхин. М., 1937.

Записки Юлия Цезаря и его продолжателей о Галльской войне, о Гражданской войне, об Александрийской войне, об Африканской войне / Пер. и коммент. М.М. Покровского. М., 1962; М., 1993. (Кн. 6, Гл. 2)

Тацит. Германия // Корнелий Тацит. Сочинения. В 2-х т. СПб., 1993. Т. 1. (гл. II, III, VII, IX, X, XLIII, XLV)

Практикум по истории Средних веков. Ч. 1: Раннее западноевропейское Средневековье / Под ред. Н.И. Девятайкиной, Н.П. Мананчиковой. Воронеж, 1999. С. 7–40.

Стурлуссон Снорри. Младшая Эдда / Пер. О.А. Смирницкой. М., 1994.

Хрестоматия по истории Средних веков / Под ред. С.Д. Сказкина. М., 1961. Т. 1. С. 261–284.

Исследования:

Германо-скандинавская мифология // Мифы народов мира. М., 1997. Т.1.

Ле Гофф Ж. Цивилизация средневекового Запада. М., 1992. Гл. 2.

Петрушевский Д.М. Очерки по истории средневекового общества и государства. М., 1922.

Средневековая Европа глазами современников и историков / Под ред. А.Я. Ястребицкой. М., 1994. Ч. 1.

studfiles.net

Общественный строй древних германцев (4 часа)

Характеристика источников

Развитие производительных сил в хозяйственном строе германцев

Изменения характера землепользования и эволюция общины

Разложение первобытнообщинного строя и зарождение имущественного и социального неравенства

Политическая надстройка. Военная демократия и ее сущность

Дополнительные сообщения: "Военное дело", "Религиозные верования", "Положение женщины в германском обществе".

ИСТОЧНИКИ

Цезарь Гай Юлий. Записки о галльской войне// Хрестоматия по истории средних веков./ Под ред. С.Д.Сказкина и Н.П. Грацианского, -М., 1953. Т.I; Хрестоматия по истории средних веков./ Под ред. С.Д. Сказкина. М., 1961. Т.I; Практикум по истории средних веков./ Сост. С.Л. Абрамсон, С.А. Сливко и др. - М.,1967 или М.,1971.

Тацит Публий Корнелий. Германия// Там же

ОБЯЗАТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Грацианский Н.П. К вопросу об аграрных отношениях древних германцев времени Цезаря // Из социально - экономической истории западноевропейского феодализма. М., 1960. С.61-71

Гуревич А.Я. Аграрный строй варваров // История крестьянства в Европе. М.,1985. Т. I. С.90-137

Гуревич А.Я. Проблемы генезиса феодализма в Западной Европе. М., 1970

Дурова С.Г. Юлий Цезарь - человек и писатель. Л., 1991

Кченко Л.Ю. Гай Юлий Цезарь. М., 1976

Неусыхин А.И. Военные союзы германских племен около начала нашей эры // Неусыхин А.И. Проблемы европейского феодализма. М., 1974

Неусыхин А.И. Эволюция общинного строя варваров от ранних форм общины к возникновению индивидуального хозяйства // Там же. С.137-178

Средневековая Европа глазами современников и историков /Под ред. Ястребицкой А.Л. М., 1995. Ч. I. С. 44-90

Энгельс Ф. К истории древних германцев.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т.19

Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства.// Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 21

ДОПОЛНИТЕЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА

Кнабе Г.С. Корнелий Тацит: Время. Жизнь. Книги. - М., 1981

Неусыхин А.И. Общественный строй древних германцев. М., 1929

Петрушевский Д.М. Очерки по истории средневекового общества и государства. Очерк. М., 1922

МЕТОДИЧЕСКИЕ СОВЕТЫ

Основная цель занятий - раскрыть уровень общественного развития германских племен накануне переселения их на территорию Западной Римской Империи. Значение темы в том, что она помогает раскрыть германские корни феодализма. Давая общую характеристику источников, следует выяснить, откуда Цезарь и Тацит почерпнули сведения о германцах, с какой целью писали о них и как могло отразиться их собственное мировоззрение на восприятие жизни германцев. Следует определить также, к какому типу источников относятся эти описания, какова степень их достоверности, какие вопросы можно поставить перед ними. Далее идет знакомство с текстом источников. Все выводы по каждому вопросу должны исходить из анализа источников. Ответы на вопросы следует построить в сравнительном плане, что позволит лучше проследить эволюцию хозяйственной и общественной жизни за 150 лет. Изучение источников значительно облегчится в процессе соответствующих выписок из них, которые лучше сделать следующим образом:

Проблема землепользования и землевладения у германцев считается одной из наиболее важных и трудных. Чтобы разобраться в ней, рассмотрите, как происходило наделение землей во времена Цезаря и Тацита, соблюдалось ли при этом равноправие членов общины и кому принадлежало право собственности на землю. Как изменилась форма общины за рассматриваемый период времени? Переходя к анализу эволюции общественного строя и зарождения государства у германцев, нужно выделить вопрос о возникновении социального и имущественного неравенства. Каковы причины этого процесса и в чем заключается разница между этими двумя видами неравенства? Что представляло собой рабство у германцев в I в. н.э.? Следует обратить внимание на сведения Тацита о родовой знати и военных дружинах, о взаимоотношениях дружинников с вождем и отношениях вождя с остальной массой соплеменников. Благодаря им более ясным становится постепенное оформление государственной власти. Какие органы управления были у германцев, каковы их функции? Объясните, почему Ф. Энгельс назвал политическую организацию германцев I в. н.э. военной демократией? По вопросу об общественном строе необходимо рассмотреть и кровнородственные отношения у германцев, которые были важнейшим фактором общественной структуры. Обратите внимание на положение женщины в германском обществе. Рассмотрите военный строй германцев, их вооружение и определите роль войны и военной добычи в процессе социального расслоения и зарождения государства. Для характеристики эволюции общественного строя немаловажно остановиться на роли религии и религиозного культа.

studfiles.net

Военная демократия - это... Что такое Военная демократия?

Военная демократия (англ. military democracy) - термин, введённый в научный оборот Льюисом Морганом в своём труде «Древнее общество» для обозначения организации власти на стадии перехода от первобытно-общинного строя к государству. Полноправными членами общества считались взрослые и здоровые мужчины. Они должны были явиться на народное собрание с оружием. Без него воин не обладал правом голоса. Военная демократия существовала практически у всех народов, являясь последним этапом догосударственного развития общества. К военной демократии можно, например, отнести римскую общину периода царей, а также греческие полисы «гомеровской эпохи». Археологически эпоха военной демократии соответствует периоду начала использования металлов, что повлекло за собой изменения в экономическом и политическом развитии обществ.

В индоиранской традиции был обычай, согласно которому мужчина, сумевший дальше всех пустить стрелу, избирался вождём[источник не указан 587 дней].

Эхо этой традиций можно проследить в ахеменидской Персии, где Дарий I использовал образ царя-лучника в своих монетах дариках.

У древних германцев избрание вождя утверждалось поднятием правой руки - аккламацией и поднятием вождя на щите. Процедура избрания королей Франкского государства, Восточно-Франкского королевства, императоров Священно-Римской империи и Германской империи отличалась только тем, что избранного монарха не поднимали на щите.

Термин широко использовался Карлом Марксом и Фридрихом Энгельсом, вследствие чего получил также широкое распространение в марксистской историографии.

Литература

• Морган Л. Г. Древнее общество или исследование линий человеческого прогресса от дикости через варварство к цивилизации, пер. с англ., 2 изд., Л., 1935
• Маркс К. Конспект книги Льюиса Г. Моргана «Древнее общество», в кн.: Архив Маркса и Энгельса, т. 9, [М.], 1941.
• Энгельс Ф. Происхождение семьи, частной собственности и государства, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, М., 1961.
• Толстов С. П. Военная демократия и проблема «генетической революции» // Проблемы истории докапиталистических обществ. 1935, № 7-8.
• Косвен М. О. К вопросу о военной демократии // Труды Ин-та этнографии. Новая серия, 1960, т. 54.

См. также

Ссылки

dic.academic.ru

Организация управления древних германцев

Род (или сотня), в состав которого входили, как мы можем предположить, от 400 до 1000, а иногда, может быть, и до 2000 человек, владел округом площадью, равной одной или нескольким кв. милям, и населял деревню. Германцы строили свои хижины не стена к стене, не фасадом к фасаду, как это обычно делали другие племена, а так, как они это находили удобным, в зависимости от места расположения леса или ручья. Но в то же время это не были и отдельные хутора, подобно тем, которые теперь преобладают во многих частях Вестфалии. Это были скорее общие поселки с отдельно стоящими и широко разбросанными постройками. Земледелие, которым главным образом занимались женщины и те из мужчин, которые не годились для охоты и для войны, имело очень незначительное распространение. Чтобы иметь возможность обрабатывать нетронутую и плодородную почву, германцы часто переносили свои поселки с одного места на другое внутри своего округа. Даже в более поздние времена германское право относило дом не к недвижимости, а к движимому имуществу. Хотя, как мы это уже видели выше, на 250 человек населения приходилось в среднем 1 кв. миля площади, а на одну деревню с населением в 750 человек приблизительно на 3 кв. мили, тем не менее не было никакой возможности использовать очень много пахотной земли иначе, как посредством этих переносов. Германцы не были уже кочевниками, но все же они были очень слабо связаны с землей и с почвой.

Члены рода, являвшиеся в то же время соседями по деревне, образовывали во время войны одну общую группу, одну орду. Поэтому еще теперь на севере называют военный корпус "thorp", а в Швейцарии говорят "деревня" – вместо "отряд", "dorfen" – вместо "созывать собрание", да и теперешнее немецкое слово "войско", "отряд" происходит от этого же самого корня. Перенесенное франками к романским народам, а от них вернувшееся в Германию, оно до сих пор хранит воспоминание об общественном строе наших предков, уходящем в такие древние времена, о которых не свидетельствует ни один письменный источник. Орда, которая шла вместе на войну и которая вместе селилась, была одной и той же ордой. Поэтому из одного и того же слова образовались названия поселения, деревни и солдат, войсковой части4.

Таким образом, древнегерманская община является: деревней – по типу поселения, округом – по месту расселения, сотней – по своим размерам и родом – по своим внутренним связям. Земля и недра не составляют частной собственности, а принадлежат совокупности этой строго замкнутой общины. Согласно более позднему выражению, она образует областное товарищество.

Римляне не имели в своем языке соответствующих слов, которые могли бы целиком выразить все эти понятия, поэтому они были принуждены прибегать к описательным оборотам. Латинское слово "род" (gens), которое ближе всего подошло бы для этой цели, уже превратилось в почти лишенную всякого содержания форму и потому не могло вызвать в римлянах никакого представления. Поэтому германские роды Цезарь называет "роды и родственные союзы людей, совместно обрабатывающих землю", для того чтобы выразить мысль, что в этих поселениях имеется налицо подлинная кровная связь.

Тацит говорит, что "семьи и близкие родственники" стояли в поле всегда рядом и что "совокупности" (universi) совместно владели пахотной землей. Равным образом и Павел Диакон еще ясно чувствовал, что это явление германской жизни не может быть точно передано никаким латинским словом. Поэтому он сохранил германское слово "fara" (род, того же корня, что латинский глагол "pario", "peperi" – рождаю) в своей книге, написанной по-латински, причем он прибавил к нему три латинских перевода: "роды", "линии родства", "фамилии" (generationes, lineas, prosapias). Также трудно было перевести и германское слово "деревня". Римская деревня была маленькой и замкнутой, построенной наподобие города. Поэтому, для того чтобы дать представление о более разбросанных и более обширных германских поселениях, занимающих большую территорию, Тацит называл их "деревни и сельские округа".

«Королей они выбирают по знатности, а военачальников - по доблести»

Кай Корнелий Тацит писал, что «королей они выбирают по знатности, а военачальников - по доблести»

Заявления, вызвавшего длительную дискуссию - трудно извлечь какую-либо достоверную информацию, ибо древнегерманские социальные термины нам неизвестны и неясно, что такое «знатность» у древних германцев, кто именно подразумевался в тот период под «королем» и процедура их «избрания». Не должна ли быть эта фраза Тацита отнесена скорее к его риторике, чем к германской действительности? Здесь этот вопрос не может нас занимать специально, и удовольствуемся констатацией факта, что во главе племен или союзов племен у германцев стояли вожди, выделявшиеся особой знатностью происхождения и воинскими доблестями. Возможно, что королевская власть (или лучше: власть «конунга»?) уже в тот период осмыслялась как сакральная, хотя точное содержание этой сакральности происхождение от богов тесная связь с ними и покровительство, оказываемое богами отдельным знатным родам, ведущая роль короля в религиозно-культовой жизни племени, жреческие или магические функции его ускользает от нашего взора.

Собрание германских князей и хунни называлось римлянами сенатом германских племен. Сыновья самых благородных семей облекались уже в ранней молодости княжеским достоинством и привлекались к совещаниям сената. В остальных случаях свита была школой для тех из юношей, которые пытались вырваться из круга свободных членов общины, стремясь к более высокому положению.

Правление князей переходит в королевскую власть, когда имеется налицо лишь один князь или когда один из них отстраняет или покоряет других. Основа и сущность государственного строя от этого еще не изменяются, так как высшей и решающей инстанцией все еще, как прежде, остается общее собрание воинов. Княжеская и королевская власть еще принципиально так мало друг от друга отличаются, что римляне иногда применяют титул короля даже там, где имеются налицо даже не один, а два князя7. И королевская власть, так же как и княжеская, не передается по одному лишь наследству от одного ее носителя к другому, но народ облекает этим достоинством имеющего наибольшие на это права посредством выборов иди называя его имя криками.

Во всяком случае, ясно, что наличие королевской власти предполагало существование социальной группы, которая концентрировалась вокруг короля, - нобилитета. Знать находилась с королем в противоречивых отношениях: знатные люди сплачивались в возглавляемые вождями дружины, служили им, искали у них наград и добычи, вступали с ними в отношения личной службы и покровительства, но в определенных ситуациях представители нобилитета могли фигурировать и в роли конкурентов короля и завязывать с ним или между собой борьбу за власть.

Представители знати выделялись из остальной массы соплеменников своими богатствами, и не только украшениями, оружием и другими сокровищами, которые они захватывали в войнах или выменивали на захваченную добычу, но и большими земельными владениями. В пользу этой точки зрения свидетельствуют как высказывания латинских авторов, так и данные археологии. При всей неясности слов Тацита о том, что германцы делят земли «по достоинству», все же возможно, что за ними стояла некая реальность - неравные разделы владений в зависимости от происхождения участников дележа занятой земли. В «Анналах» упоминается «вилла» фриза Крупторига, в «Историях» - «поля и виллы» Цивилиса.

Конечно, все эти указания Тацита слишком разрозненны и спорадичны для того, чтобы на их основании делать положительные выводы. Однако описание им быта дружинников, в особенности ссылка на их полную праздность в то время, когда они не ведут войн, заставляет с определенностью предположить, что именно в их владениях в первую очередь должны были трудиться те наделенные участками и домами рабы, о которых Тацит пишет несколько ниже. То, что, по его словам, все заботы о жилище, домашнем хозяйстве и пашне дружинники перекладывают на плечи «женщин, стариков и наиболее слабосильных из домочадцев», внушает большие сомнения: если хозяйства знати были наиболее обширными, то обработка земли в них явно требовала куда больших усилий, чем это рисуется идеализирующему примитивный варварский быт римскому автору.

Однако, даже если мы допустим, что германский нобилитет обладал более обширными земельными владениями, чем прочие соплеменники, нет достаточных оснований для утверждения о том, что эти владения представляли собой «вотчины». Нельзя недооценивать глубоких различий между владениями древнегерманских нобилей, использовавших труд рабов, с одной стороны, и владениями средневековой знати, производство в которых опиралось прежде всего на эксплуатацию зависимых крестьян, - с другой.

Нужно полагать, что если за словами Тацита: «Гораздо труднее убедить их распахать поле и ждать целый год урожая, чем склонить сразиться с врагом и претерпеть раны», - скрывалась какая-то действительность, то перед нами не просто германские установки в отношении физического труда и войны, а этика, присущая именно нобилитету, непосредственно о котором Тацит здесь и говорит. Напомним, что охота, которой, по словам римских авторов, дружинники уделяют свой досуг, была проявлением их праздного образа жизни, «благородным занятием» и не представляла собой способа добывания средств к существованию, как полагали сторонники архаизирующей тенденции в изображении древнегерманского быта.

Знать, как явствует из высказываний Тацита, играла ведущую роль в управлении племенем, и именно на ее собраниях и пирах обсуждались все важнейшие дела - остальным же соплеменникам предоставлялось, потрясая оружием, одобрить те предложения, которые были выработаны королем и знатью. Вообще «простолюдины», рядовые свободные занимают в рисуемой Тацитом картине общественной жизни Германии второстепенное место. Инициатива в принятии решений, имеющих зна­чение для жизни народа, принадлежит, согласно этой картине, вождям и нобилям, масса же следует за ними. Как передает Тацит, знатный германец Сегест, противник Арминия, советовал римскому полководцу Вару бросить в оковы вождей (pr херусков: «Простой народ ни на что не осмелится, если будут изъяты его предводители». Людей, следовавших за Сегестом, Тацит называет «клиентами». Точно также именует он и сторонников знатного Ингвиомера.

У германцев, отмечает Тацит, «существует обычай, чтобы каждый добровольно уделял вождям кое-что от своего скота и плодов земных, и это, принимаемое теми как дань уважения, служит также для удовлетворения их нужд». Даже если допустить, что дары, приносимые свободными соплеменниками вождям, действительно имели добровольный характер, то легко предположить, что в случае нежелания кого-либо из членов племени выказать подобное уважение его главе такой человек риско­вал навлечь на себя месть или опалу. Дары эти - далеко не подать, не принудительная дань, и тем не менее налицо элементы эксплуатации части ресурсов свободного населения в интересах нобилитета. Вполне возможно, что в материальном отношении эти дары были необременительными, однако сама традиция делиться ими с вождями выражала способ перераспределения материальных благ между рядовыми свободными и нобилитетом. Для предводителя, окруженного многочисленной дружиной, подарки, получаемые как от соплеменников, так и от соседних племен, должны были служить немаловажным подспорьем в укреплении его могущества.

Если этот общественный порядок и можно называть «военной демократией», то форма последней у германцев существенно отличалась от той формы, которую Морган наблюдал у североамериканских индейцев: у германцев лидерство знати приняло уже вполне развитые очертания. «Военная демократия» выступает в изображении Тацита в качестве крайне противоречивого феномена. С одной стороны, это демократия, и народ, все свободные участвуют в управлении племенем; нет отношений эксплуатации в среде свободных, формально все свободны. С другой же стороны, это военная демократия, и воинственный нобилитет оказывает все возрастающее влияние на все стороны социальной и хозяйственной жизни. Знать представляла собой особый динамичный фактор в варварском обществе, и перегруппировка племен, возникновение новых племен и их союзов в позднеримский период в большой степени опять же определялись военной ролью нобилитета.

Тем не менее известно, что знать и вожди опирались на укрепленные бурги, однако эти данные не нашли поддержки со стороны археологов; последние склонны видеть в изученных ими укреплениях из земли и дерева убежища для населения в моменты опасности. О том, что германцы при приближении врага укрывались в лесах или на горных вершинах, рассказывают Тацит и Аммиан Марцеллин, которые, однако, в этой связи не сообщают об искусственных укреплениях. Упоминаемые же античными авторами германские oppida и castella, по-видимому, были оставлены в начальный период Римской Империи и по всей видимости были построены самими римлянами для защиты от набегов и нападений тех же самых германцев, последние кстати стали нападать всё чаще и чаще в III-V веках н.э.

Таким образом, знать, вожди, дружинники, несомненно, выделялись из основной массы населения как своим образом жизни, воинственным и праздным, так и немалыми богатствами, которые были ими награблены в военных походах или набегах, получены в подарок или в результате торговых сделок; их земельные владения были более крупными, чем владения остальных свободных, и, видимо, знатные семьи преимущественно использовали труд рабов, перекладывая на них заботы о своем содержании.

Свободные германские общинники.

Теперь обратим внимание на свободных германских общинников, начнём с зажиточных общинников, которые могли позволить иметь себе рабов.

Зажиточные собственники могли принимать участие в производстве, даже если они и принадлежали к знати. Точно так же и рабы, о которых мы знаем из тацитовской книги «О происхождении германцев и местоположении Германии» (Тацит уподобляет их римским колонам, мелким свободным арендаторам и явно идеализирует их положение), трудились не на одних только вождей и дружинников, и наличие одного или нескольких рабов в хозяйстве свободного человека никоим образом не избавляло его самого от необходимости заниматься производственной деятельностью.

Впрочем если говорить о рабстве у древних германцев, то оно носило иной характер, чем в рабовладельческом Риме. Рабами являлись исключительно военнопленные. Свободный член рода тоже мог стать рабом, проиграв себя в кости или в другую азартную игру, долговое рабство отсутствовало. Раба можно было продать и безнаказанно убить. Но в других отношениях раб - это младший член рода. Он имеет собственное хозяйство, но обязан отдавать своему господину часть скота и урожая. Его дети растут вместе с детьми свободных германцев, и те и другие в суровых условиях.

Наличие рабов у древних германцев указывает на начавшийся процесс социальной дифференциации.

Но вернёмся к германским свободным общинникам. Об этих германских рядовых свободных известно очень немногое и это неудивительно: внимание римских авторов было, естественно, приковано к наиболее воинственному и динамичному слою дружинников и нобилей. Между тем рядовые свободные соплеменники составляли костяк населения. Исследователи древнегерманского общества сплошь и рядом без обиняков называют свободных «крестьянами», имея в виду при этом, как правило, то, что они были земледельцами и скотоводами.

Юлий Цезарь «Записки о галльской войне».

германцы в сер I в. до н. э. жили родовым строем .

Уровень общественного развития различных германских племен был неодинаков.

Главное место в их хозяйстве занимало земледелие. Говорит, что с/х не было (неверно!)

Земля обрабатывалась большей частью сохой, в которую впрягали быков; еще до начала новой эры у германцев вошел в употребление плуг (это подтверждает археология).

Переселение германских племен вызывалось нуждой в новых землях, что было обусловлено экстенсивным характером земледелия.

Германцы селились деревнями, в которых обычно жили родовые общины .

Для защиты от нападений неприятелей укрепления - бурги

Родовая Община - Основная хоз. ячейка.

коллективное производство и коллективная собственность на всю землю.

Деление на классы отсутствовало, государства не было.

Высшим органом власти являлось народное собрание , в котором могли участвовать все взрослые мужчины, обладавшие правом носить оружие. Родовые старейшины выполняли главным образом судебные функции. Во время войны избирался военный вождь .

Некоторые германские племена в это время подчиняли себе другие племена и заставляли их платить дань.

Археологические данные.

«Фредеззен Вирде » - поселение с богатым археологическим материалом. Кузница, гончарная мастерская  развитие ремесел. Длинные дома - развитие скотоводства.

Найденные в результате раскопок костные остатки и металлические предметы опровергли представление об охоте как основном занятии.

Древние поля - у германцев преобладала переложная система земледелия, при которой участки земли, занятые под пашню, периодически менялись, оставляя значительную часть земли на длительное время под залежь, для восстановления плодородия почвы.

В некоторых местностях (в Ютландии, в отдельных районах Сев. Германии) по данным археологии в начале новой эры в индивидуальное наследственное владение больших семей выделялись не только приусадебные участки, но и пахотные поля. Такой порядок землепользования сложился там, где характер местности затруднял переделы земли, - в тесных долинах, на узких плоских возвышенностях, между болотами.

Археология подтверждает данные об имущественной дифференциации: разные по размеру дворы, богатые могилы.

Тацит. «Германия», «Анналы». (1 в н.э.)

За полтора века со времени Цезаря, общественное устройство германцев претерпело значительные изменения: перешли к оседлости, повысился и уровень земледелия.

В I-II вв. н. э. распространился плуг с железным лемехом.

Выращивали: ячмень, пшеница, рожь, овес, а также овощи (репа, лук), бобовые (чечевица, горох) и технические культуры (лен, конопля, вайда

скотоводство . КРС, лошади. Скотом уплачивали вергельд - возмещение за убийство, получаемое родственниками убитого от сородичей убийцы. Скот – главное богатство.

Ремесло: выплавка металлов, кузнечное и гончарное дело, ткачество

С развитием производства возникает обмен между отдельными племенами. Торговля.

Кровнородственную общину сменила земледельческая .

Коллективная собственность на землю, но процесс производства уже не являлся коллективным.

Пользование пахотной землей и обработка ее перешли к «большим семьям

сохранилась переложная система земледелия . Периодически происходили переделы всей пахотной земли между отдельными домохозяйствами.

Общественные классы у германцев и во времена Тацита отсутствовали.

У германцев имелись рабы . Главным источником рабства была война. Рабы имели свой дом, свое хозяйство и лишь вносили своим господам оброк натурой.

Социальное расслоение, родовая знать. (археология подтверждает)

Государства не было. Высшая власть за народным собранием , которое решало вопросы войны, мира и другие важнейшие дела, избирало старейшин и военных вождей племени, творило суд в соответствии с обычаями племени. большое значение приобрел совет старейшин . Военный вождь .

У некоторых германских племен в эпоху Тацита складывался новый орган власти, значение которого постепенно возрастало, - королевская власть . Король, выполнял те же функции и имел те же права, что и старейшина племени. Но часто он выполнял одновременно и функции военного вождя. Власть короля была ограничена народным собранием и советом старейшин.

Известную роль в общественной жизни германских племен играли служители языческих религиозных культов - жрецы и прорицательницы .

Видное место в общественной жизни германцев в конце I в. н. э. занимали военные дружины . В отличие от времени, описанного Цезарем, дружины превратились теперь в постоянные

ИТОГ: Таким образом, в эпоху, описываемую Тацитом, германские племена находились на высшей ступени родового строя, когда этот строй уже начинал разлагаться. Об этом свидетельствует зарождение имущественного неравенства, появление, хотя еще и ограниченное, частной собственности на землю, замена кровнородственной общины земледельческой, начало формирования наследственной знати и наследственной королевской власти.

Изменения в общественной жизни германцев во II-V вв (спец. работ уже нет, в основном археология)

Рост производительных сил: усовершенствование орудий труда (плуг с железным лемехом, борона) и агрикультуры (увеличение площади посевов

прогресс в ремесле и промыслах; повысилось качество изготовлявшегося германцами оружия (мечей, шлемов, боевых топоров), домашней утвари, металлических украшений, изделий из кожи, тканей, гончарных изделий (уже с применением гончарного круга).

Усовершенствовалось судостроение

Расширилась торговля:

Рост социальной дифференциации. У ряда германских племен появился слой полусвободных людей (литы, лэты, альдии), которые обычно являлись держателями земель свободных земледельцев

усиление роли знати, умаление значения рядовых свободных в общественной жизни и возникновение зачатков государства в виде наследственной королевской власти, опирающейся на военные дружины.

B IV в. среди ряда германских племен (готов, вандалов) распространилось христианство в форме арианства .

Но все эти новые явления в жизни германских племен не означали еще коренного изменения общественного строя. Принцип частной собственности на землю еще не утвердился, и классовое общество у германцев еще не сложилось.

Северные соседи Римской империи — варварские, по оценке греков и римлян, племена германцев, а также кельтов, славян, фракийцев, сарматов — в первые столетия новой эры жили еше родоплеменным строем. Уровень развития этих племен был весь-ма различен, но к моменту массовых вторжений варваров на территорию империи в IV—VI вв. все они в той или иной мере и форме обнаруживали признаки складывания государственности, причем постепенно все более очевидной становилась феодальная направленность происходящих изменений. У германцев эта тенденция прослеживается с особой ясностью.

Хозяйственный строй. Хозяйственный строй древних германцев остается предметом острых историографических дискуссий, что обусловлено прежде всего состоянием источников. Согласно преобладающей точке зрения (учитывающей наряду с письменными источниками достижения археологии, ономастики и исторической лингвистики), германцы уже в I в. вели оседлый образ жизни, хотя эпизодические перемещения отдельных коллективов и племен на значительные расстояния еще имели место. Миграции вызывались по большей части внешнеполитическими осложнениями, иногда нарушениями экологического равновесия в результате колебаний климата, демографического роста и другими причинами, но отнюдь не диктовались природой хозяйственного строя. Наиболее развитыми являлись племена, жившие на границах империи по Рейну и Дунаю, тогда как по мере удаления от римских пределов уровень цивилизованности падал.

Главной отраслью хозяйства у германцев было скотоводство, иг-равшее особо важную роль в Скандинавии, Ютландии и Северной (Нижней) Германии, где много прекрасных лугов, земли же, при-годной для земледелия, мало, а почвы сравнительно бедны. Разво-дили в основном крупный рогатый скот, а также овец и свиней. Земледелие было на втором плане, но по важности уже мало усту-пало скотоводству, особенно к IV в. Местами еще сохранялись подсечно-огневое земледелие и перелог, однако преобладала эксплуа-тация давно расчищенных и притом постоянно используемых участков. Обрабатывались они ралом (сохой) либо плугом, приводимыми в движение упряжкой быков или волов. В отличие от рала плуг не просто бороздит взрыхляемую лемехом землю, но подрезает глыбу земли по диагонали и с помощью специального устройства — отвала — отбрасывает ее в сторону, обеспечивая более глубокую пахоту. Позволив, таким образом, существенно интенсифицировать земледелие, плуг явился поистине революционным изобретением. Однако его применение или неприменение в конкретном районе было обусловлено не столько стадией развития, сколько особенностями почв: плуг незаменим на тяжелых глинистых почвах, отвоеванных у леса; на распаханных лугах с их легкими податливыми почвами он необязателен; в горной местности, где плодородный слой неглубок, использование плуга чревато эрозией.

Правильные севообороты еще только складывались, тем не менее к концу рассматриваемого периода начало распространяться двухполье с обретающим понемногу регулярность чередованием яровых и озимых, реже — зерновых с бобовыми и льном. В Скандинавии сеяли в основном морозоустойчивый неприхотливый овес и быстросозревающий яровой ячмень, на самом юге, в Сконе, также яровые сорта ржи и пшеницы. Зерна здесь хронически не хватало, основой пищевого рациона служили мясомолочные продукты и рыба. В Ютландии и в собственно Германии пшеница занимала значительные и все расширявшиеся площади, но преобладали все же ячмень (из которого помимо хлеба и каши изготовляли также пиво — главный хмельной напиток германцев) и особенно рожь. Германцы возделывали также некоторые огородные культуры, в частности корнеплоды, капусту и салат, прине-сенные ими впоследствии на территорию империи, но садоводст-ва и виноградарства не знали, удовлетворяя потребность в слад-ком за счет дикорастущих плодов, ягод, а также меда. Охота уже не имела большого хозяйственного значения, рыболовство же иг-рало важную роль, прежде всего у приморских племен.

Вопреки сообщению Тацита, германцы не испытывали недо-статка в железе, которое производилось в основном на месте. Ве-лась также добыча золота, серебра, меди, свинца. Достаточно раз-вито было ткачество, обработка дерева (в том числе для нужд кораблестроения), выделка кож, ювелирное дело. Напротив, ка-менное строительство почти не практиковалось, керамика была невысокого качества: гончарный круг получил распространение лишь к эпохе Великого переселения народов — массовому мигра-ционному процессу в Европе в IV—VII вв. Видное место в хозяй-ственной жизни германцев занимал товарообмен. Предметом внут-рирегиональной торговли чаще всего служили металлические из-делия; римлянам германцы поставляли рабов, скот, кожу, меха, янтарь, сами же покупали у них дорогие ткани, керамику, драго-ценности, вино. Преобладал натуральный обмен, лишь в погра-ничных с империей областях имели хождение римские монеты.

Население всего германского мира едва ли превышало тогда 4 млн. человек и в первые столетия нашей эры имело тенденцию к сокращению из-за эпидемий, непрерывных войн, а также не-благоприятных экологических изменений. Соответственно, плот-ность населения была крайне низка, и поселения, как правило, разделялись большими массивами леса и пустоши. Согласно Та-циту, германцы «не выносят, чтобы их жилища соприкасались, селятся они в отдалении друг от друга, где кому приглянулся ручей, или поляна, или роща». Это свидетельство подтверждается раскоп-ками, выявившими во всех германских землях уединенно стояшие усадьбы и небольшие, в несколько домов, хутора. Известны и выросшие из таких хуторов крупные деревни, все более многочис-ленные к середине I тысячелетия, однако и в это время типичным остается все же сравнительно небольшое поселение. Жилища древних германцев представляли собой высокие удлиненны размером до 200 кв. м, рассчитанные на два—три десятка человек; в ненастье здесь содержали и скот. Вокруг или неподалеку лежали кормившие их поля и выгоны.

При близком соседстве нескольких домохозяйств поля или их участки отделялись от соседских не подлежащими распашке межами, возникавшими из камней, удаляемых с поля и постепенно скрепляемых наносами земли и проросшей травой; эти межи были достаточно широки, чтобы пахарь мог по ним проехать с упряжкой к своему участку, не повредив чужие. С увеличением населения такие поля иногда делились на несколько долей, но сами границы поля оставались, по-видимому, неизменными. Такая система полей была наиболее характерна для открытых низменностей Северной Германии и Ютландии. В Средней и Южной Германии, где хлебопашество велось в основном на землях, очищенных от леса положение было, вероятно, несколько иным, поскольку лесные почвы требовали более длительного отдыха, который нельзя было компенсировать, как на богатом скотом Севере, избыточ-ным унавоживанием. Соответственно здесь дольше держался перелог и связанное с ним периодическое перекраивание участков.

Община . Та или иная форма общины характерна для всех родоплеменных, а также более развитых обществ докапиталистичес-кой эпохи. Конкретная форма общины зависела от многих фак-торов: природных условий, типа хозяйства, плотности населения, степени социальной дифференциации, развитости товарообмена и государственных институтов. Община как таковая была необхо-димым и нередко важнейшим элементом всех древних обществ, позволявшим человеческому коллективу заниматься хозяйствен-ной деятельностью, поддерживать освященный обычаем порядок, защищаться от врагов, отправлять культовые обряды и т.д. Самой ранней формой общины считается родовая, или кровнородственная, основанная на совместном ведении хозяйства и совместном пользовании и владении землей кровными родственниками. Эта форма общины была характерна едва ли не для всех народов мира на ранних стадиях их развития. В дальнейшем под влиянием внешних условий община могла приобрести самые разнообразные очертания, причем история общины не сводима к разложению и угасанию ее родовой формы, правильнее говорить о развитии и видоизменении форм и функций общины. Так называемой соседской общине (иначе — община-марка), распространенной в средневековой Германии и в некоторых сопредельных странах, некогда завоеванных германскими племенами, свойственна индивидуальная собственность малых семей на наделы пахотной земли при сохранении коллективной собственности общины на леса, поля и другие угодья.

Жители древнегерманских хуторов и деревень несомненно также образовывали некую общность. В первые века нашей эры род все еще играл очень важную роль в жизни германцев. Члены его селились если не вместе, то компактно (что особенно ясно проявлялось в ходе миграций), вместе шли в бой, выступали соприсяжниками в суде, в определенных случаях наследовали друг другу. Но в повседневной хозяйственной практике роду уже не было места. Даже такое трудоемкое дело, как корчевание леса, было по силам большой семье, и именно большая семья, занимавшая опи-санное выше просторное жилище и состоявшая из трех поколений или взрослых женатых сыновей с детьми, иногда с несколькими невольниками, и являлась главной производственной ячейкой гер-манского общества. Поэтому независимо от того, происходили ли жители поселения от общего предка или нет, соседские связи между ними преобладали над кровнородственными.

При небольшой плотности населения и обилии свободных, хотя обычно не освоенных еще земель, споры из-за возделываемых пло-щадей, равно как и общие всем проблемы, связанные с их обра-боткой, вряд ли часто возникали между домохозяйствами. Гос-подство примитивных систем земледелия, чуждых строгому, обязательному для всех соседей чередованию культур и неукос-нительному соблюдению ритма сельскохозяйственных работ (что свойственно для развитого двухполья и особенно трехполья), также не способствовало превращению этой общности в слаженный производственный организм, каким была средневековая крестьян-ская община. Функционирование древнегерманской общины еще сравнительно мало зависело от организации хлебопашества и зем-леделия в целом. Большее значение имело регулирование эксплу-атации необрабатываемых, но не менее жизненно важных угодий: лугов, лесов, водоемов и т.д. Ведь главной отраслью хозяйства ос-тавалось скотоводство, а для нормальной его организации безус-ловно требовалось согласие всех соседей. Без этого согласия невоз-можно было наладить удовлетворяющее всех использование и других ресурсов дикой природы: рубку леса, заготовку сена и т.д. Членов общины объединяло также совместное участие во множестве об-щих дел: защите от врагов и хищных зверей, отправлении культа, поддержании элементарного правопорядка, соблюдении простейших норм санитарии, в строительстве укреплений. Однако коллективные работы все же не перевешивали труда общинника в своем домохозяйстве, бывшем поэтому с социально-экономической точки зрения по отношению к общине первичным образованием.

В конечном счете именно поэтому древнегерманская обшина, в отличие от общины античного типа (полиса), а также общин других варварских народов, например кельтов и славян, сложилась как община земельных собственников. Таковыми выступали, однако, не отдельные индивиды, а домохозяйства. Глава семьи имел решающий голос во всех делах, но власть его все же существенно отличалась от римского pater familiae: германский домовладыка гораздо менее свободно мог распоряжаться «своим» имуществом, которое мыслилось и являлось достоянием семьи, отчасти и всего рода.

Для германца начала нашей эры его земля — это не просто объект владения, но прежде всего малая родина, «отчина и дедина», наследие длинной, восходящей к богам, вереницы предков, которое ему в свою очередь надлежало передать детям и их потомкам, иначе жизнь теряла смысл. Это не только и даже не столько источник пропитания, сколько неотъемлемая часть или продолжение его «я»: досконально зная все секреты и капризы своей земли (и мало что зная кроме нее), будучи включен в присущие ей природные ритмы, человек составлял с ней единое целое и вне его мыслил себя с трудом. В отличие от скота, рабов, утвари земля не подлежала отчуждению; продать или обменять ее, во всяком случае за пределы рода, было практически так же невозможно, нелепо, святотатст-венно, как и бросить. Покидая отчий дом в поисках славы и богат-ства, германец не порывал с ним навсегда, да его личная судьба и не имела особого значения — главное было не дать прерваться роду, тысячами уз связанному с занимаемой им землей. Когда же под давлением обстоятельств с места снималось целое племя, вмес-те с экономическими и социальными устоями общества начинала деформироваться и сложившаяся в нем система ценностей. В част-ности, возрастала роль движимого имущества, а земля все яснее обнаруживала свойства вещи, которую можно оценивать и при-обретать. Не случайно архаические воззрения германцев на землю если не изживаются, то претерпевают принципиальные изменения именно в эпоху Великого переселения народов.

Социально-экономическая структура . Имущественное и социальное равенство, известное германскому обществу по крайней мере с I в., еще долго выражалось сравнительно слабо. Наиболее типичной фигурой этого общества был свободный, ни от кого не зависящий человек — домовладыка, занятый сельскохозяйственным трудом, и одновременно воин, член народного собрания, хранитель обычаев и культов своего племени. Это еще не крестьянин в средневековом смысле слова, так как хозяйственная деятельность пока что не стала для него единственной, заслонившей и заменившей ему всякую другую: при очень низкой производительности труда, когда прокормить общество было возможно лишь при условии личного участия почти всех его членов в сельском хозяйстве, общественное разделение труда и разграничение социальных функций (производство, управление, культ и т.д.) еще только намеча-лось. Следует отметить, что сочетание производственной и общественной деятельности, в котором наряду с экономической само-стоятельностью воплощалось полноправие древнего германца, могло осуществляться только благодаря его принадлежности к большесемейному коллективу, достаточно мощному и сплочен-ному, чтобы без особого ущерба для хозяйства переносить периодическое отсутствие домовладыки и его взрослых сыновей. Поэ-тому социальный статус германца определялся в первую очередь статусом его семьи, зависевшим еще не столько от богатства, сколь-ко от численности, родословной и общей репутации семьи и рода в целом. Комбинация этих ревностно оберегаемых признаков оп-ределяла степень знатности человека, т.е. уровень гражданского достоинства, признаваемый за ним обществом.

Большая знатность давала известные привилегии. Если верить Тациту, она обеспечивала наряду с уважением преимущество при дележе земли и доставляла предводительство на войне даже юно-шам; судя по тому, что последние могли позволить себе подолгу пребывать в праздности, чураясь сельскохозяйственного труда, большая знатность, как правило, сочеталась с большим достат-ком. О крепнущей взаимосвязи социального превосходства с бо-гатством свидетельствуют и материалы раскопок, показавших, что наиболее солидная богатая усадьба обычно занимала в поселении центральное место, соседствуя с культовым помещением и как бы группируя остальные жилища вокруг себя. Однако во времена Тацита знатность еще не превратилась у германцев в особый со-циальный статус. Все свободные и свободнорожденные остава-лись полноправными и в целом равноправными членами племе-ни; различия в их среде, по сравнению с их общим отличием от несвободных, были еще относительно несущественными и опре-делялись принадлежностью не к тому или иному социальному разряду, а к конкретному роду.

Несвободные, как и у римлян, формально стояли вне общества, но в остальном рабство играло в жизни германцев принципиально другую роль. Хотя обычаи германцев не запрещали обращать в рабство соплеменников, а беспрестанные войны с соседями обеспечивали стабильный источник пополнения рабов за счет чужаков, рабы образовывали достаточно узкий слой населения. Пленных часто выменивали или продавали римлянам, а иногда и убивали на поле боя или приносили и жертву, рабов же по прошествии некоторого времени нередко отпускали на волю и даже усыновляли. По-видимому, рабы имелись далеко не во всяком домохозяйстве, и даже в самых крупных и зажиточных они вряд ли были столь многочисленными, чтобы господская семья могла переложить на них главные хозяйственные заботы. Рабство оставалось патриархальным, и в том, что касается повседневной производственной деятельности и условий существования, образ жизни рабов мало отличался от образа жизни свободных. Часть рабов трудилась рука об руку с хозяином и делила с ним кров и пищу, внимание Тацита больше привлекло то обстоятельство, что германцы «пользуются рабами иначе, чем мы, распределяющие его бязанности между челядью, — каждый из них распоряжается в своем доме, в своем хозяйстве. Господин только облагает его, словно колона, известным количеством зерна, скота или ткани, и лишь в этом выражаются его повинности как раба». Можно гадать действительно ли то были рабы или какой-то другой, чуж-дый социальному опыту римлянина разряд населения, однако показателен сам факт существования слоя эксплуатируемых част-ным лицом, но самостоятельно хозяйствующих производителей. Отношения этого типа, разумеется, не определяли социально-эко-номический облик германского общества конца I в., еще не знав-шего систематической эксплуатации человека человеком. Тем не менее налицо симптомы разложения древнего общественного строя и формирования качественно нового хозяйственного механизма. В последующие три-четыре столетия германское общество де-лает заметный шаг вперед. Археологический материал недвусмыс-ленно говорит о дальнейшем имущественном и социальном рас-слоении: погребения все больше различаются по инвентарю, наи-более богатые из них сопровождают символические атрибуты власти; в скученных поселениях крупнейшая усадьба понемногу становится не только административным, но и экономическим центром: в частности, в ней концентрируются ремесло и торговля. Углубление социальной дифференциации зафиксировано и позднеантичными авторами. Так, в изображении Аммиана Мар-кина (конец IV в.), аламанская знать (нобилитет) уже вполне определенно противостоит простонародью и держится обособленно в бою. Ретроспективные данные варварских судебников также позволяют сделать вывод, что к эпохе Великого переселения свободные уже не составляли единой массы ни в имущественном, ни в социально-правовом отношении. Как правило, преобладающим было деление соплеменников на знатных, свободных в узком смыс-ла слова и полусвободных, в германских наречиях именуемых обычно литами. С большей или меньшей четкостью эти категории уже различались объемом прав. Например, по обычаям саксов, жизнь знатных защищалась более высоким вергельдом (штрафом за убийство — ср. древнерусское «вира»), его клятва оценивалась выше, чем клятва просто свободного, но в ряде случаев строже карались и совершенные им преступления.

Степень знатности в канун Великого переселения по-прежнему в большой мере определялась происхождением: учитывалось, на-пример, были ли в роду несвободные или представители поко-ренных племен. Однако все более заметную роль при этом играло имущественное положение человека. Типичный знатный, судя по варварским правдам, окружен многочисленной родней, рабами отпущенниками, зависимыми людьми. Рабы и зависимые могли быть и у свободного простолюдина, и даже у лита, но чаще лит, а иногда и свободный на положении лита сам являлся чьим-то че-ловеком, обязанным своему господину послушанием и какими-то повинностями. Его свобода, понимаемая в варварском обще-стве как нерасторжимое единство известных прав и обязаннос-тей, постепенно ущемлялась, а сам он понемногу устранялся от участия в общественных делах, все больше сосредоточиваясь на хозяйственных заботах. Характерно, что даже некоторые древней-шие правды причисляют к литам вольноотпущенников (чей ста-тус, по германским понятиям, непреодолимо ущербен), а подчас прямо противопоставляют литов свободным. Сохраняя хозяйст-венную самостоятельность, неполноправные свободные станови-лись зависимыми эксплуатируемыми людьми, сближаясь таким образом с испомещенными на землю рабами. Однако при всей значимости этого процесса в период, предшествующий Великому переселению народов, он успел создать лишь предпосылки ста-новления феодального общества, причем во многих случаях са-мые ранние, отдаленные предпосылки.

Социально-политическая организация . Первые государства германцев возникли в V—VI вв., и лишь у тех племен, которые, вторг-шись на территорию Западной Римской империи и по частям завоевав ее, уже самим фактом господства над намного более раз-витыми народами были поставлены перед необходимостью при-способить свою систему управления к новым условиям. У других (как правило, более отсталых) племен, не столкнувшихся непо-средственно с общественными и политическими институтами римлян, складывание государства затянулось на несколько столетии и завершилось опять-таки не без внешнего воздействия со стороны франкского, англосаксонского и других обогнавших их в свое развитии обществ. Таким образом, даже накануне Великого переселения германские племена были еще сравнительно далеки от образования органов власти, которые можно было бы квалифицировать как государственные. Социально-политический строй древних германцев — это строй, характерный для высшей ступени варварства, притом, отнюдь еще не исчерпавший своих возможностей.

Каждый полноправный член племени был лично и непосредственно сопричастен управлению, не только в принципе, но и на деле выступая носителем народовластия. Высшим органом власти было народное собрание, или вече племени — тинг , куда имели доступ все совершеннолетние свободные мужчины, за исключением тех, кто обесчестил себя трусостью в сражении. Народное собрание созывалось от случая к случаю (но, видимо, не реже, чем раз в год) для решения наиболее важных дел, каковыми считались вопросы войны и мира, суд по особо тяжким или запутанным преступлениям, посвящение в воины (а значит, в полноправные члены общества), а также выдвижение предводителей племени. Согласно Тациту, последние ведали всеми текущими делами, первую очередь судебными; кроме того, они предварительно обсуждали в своем кругу выносимые на тинг вопросы и предлага-ли рядовым его участникам заранее подготовленные решения, которые те вольны были, однако, шумом и криками отвергнуть либо, потрясая, по обычаю, оружием, принять. Тацит именует этих предводителей principes («начальствующие», «главенствующие»). Специального термина для обозначения совета принцепсов у Та-цита нет, и, похоже, не случайно: судя по всему, это было доста-точно аморфное образование, объединявшее первых лиц племе-ни. Цезарь, однако, усмотрел в нем подобие сената, и, по всей вероятности, речь действительно идет о совете старейшин, состо-явшем, правда, уже не из патриархов всех родов племени, а из представителей родоплеменной знати, оказавшихся к началу на-шей эры на положении «старших» в обществе.

Наряду с коллективной властью народного собрания и совета старейшин у германцев существовала индивидуальная власть племенных вождей. Античные авторы называют их по-разному: одних - принцепсами, дуксами, архонтами, игемонами, т.е. предводителями, других — так же, как своих правителей героической эпохи - рексами или василевсами, иначе говоря, царями. Тацит, например, рассказывает, что когда Арминий - - знаменитый предводитель херусков, нанесший в 9 г. в Тевтобургском лесу сокрушительное поражение легионам Квинтилия Вара, вознамерился стать рексом, свободолюбивые соплеменники убили его. Перед нами племенные вожди или верховные вожди племенных союзов, чью власть лишь условно, с учетом исторической перспективы, можно квалифицировать как монархическую. Могущество и прочность положения этих вождей, естественно, различались, но зависели ли эти различия от уровня развития племени и находили ли отражение в языке самих германцев, неясно.

Переходный характер древнегерманских институтов власти, еще несомненно догосударственных, но уже далеко не первобытных, затрудняет выбор терминов, которые бы правильно передавали их суть. Это касается и титулов. Так, применительно к вождям германцев термины «василевс» и «рекс» чаще всего переводятся на русский язык как «король». Между тем это слово (произведенное славянами от собственного имени Карла Великого, франк-ского монарха, умершего в 814 г.), принадлежит уже эпохе феодализма и может быть отнесено к политическим реалиям родоплеменного строя лишь с оговорками.

Говоря о германских древностях, разумнее, наверное, взять на вооружение общегерманское слово konung. Как и связанное с ним славянское «князь», слово «конунг» восходит к индоевропейско-му keni — «род» (ср. латинское gens). Таким образом, в первич-ном значении термина конунг — это родовитый, благородный, следовательно, знатный и в силу этого достойный уважения и послушания человек, но никак не повелитель и не господин.

По наблюдениям Тацита, конунг располагал весьма ограничен-ной властью и управлял соплеменниками, скорее убеждая и увлекая примером, нежели приказывая. Конунг был военным предводи-телем племени, представлял его в международных делах, имел преимущество при дележе военной добычи и право на более или менее регулярные, хотя и добровольные, подношения со стороны соплеменников, а также на часть штрафов с осужденных, причи-тавшуюся ему именно как главе племени. Однако ни судьей, ни хранителем, тем более творцом племенных обычаев он не был и особой распорядительной властью не обладал. Даже на войне, пишет Тацит, «казнить, заключать в оковы, подвергать телесному наказанию не дозволено никому, кроме жрецов», действующих как бы по повелению божества. Вместе с тем конунг и сам вы-полнял определенные сакральные функции. У ряда племен он и много столетий спустя играл важную роль в совершении публичных гаданий и жертвоприношений, считался лично ответственным за неудачу на войне и неурожай и мог быть на этом основании не только смещен, но и принесен в жертву, дабы умилостивить богов.

Власть конунга была выборной. Избирали его на народном со-брании из числа наиболее знатных мужей, еще не обязательно принадлежащих к одному роду, иногда по жребию, но чаще со-знательным решением присутствовавших, поднимавших тогда своего избранника на щит. На народном собрании же, не без под стрекательства со стороны оппозиционно настроенной части знати, происходило и смещение ставшего почему-либо неугодным конунга.

Особое место в древнегерманском обществе занимали предводители дружин. В отличие от племенного войска-ополчения, включавшего всех боеспособных членов племени, строившегося по родам и семьям и возглавлявшегося конунгом, дружины составлялись из случайных, не связанных родством людей, надумавших сообща попытать ратное счастье и ради этого примкнувших к какому-то бывалому, удачливому, известному своей отвагой воину. В основном это была молодежь, часто знатного происхождения, надолго, если не навсегда, отрывавшаяся от отчего дома и сельскохотвенного труда и всецело посвящавшая себя войне, а точнее, разбойным набегам на соседей. В промежутках между набегами дружинники проводили время в охотах, пирах, состязаниях и азартных иrpax, постепенно проедая и проматывая награбленное. Эту долю, может быть и завидную для германского юношества, избира-ли, однако, немногие: в дружинники шли наиболее знатные и богатые, чьи семьи могли позволить себе потерю работника, либо самые беспокойные, вольные или невольные изгои, порвавшие с родней, а то и с племенем. Нередко они нанимались в солдаты к римлянам; так, например, начинал свою карьеру Арминий.

Внутри дружины существовала своя иерархия, положение в ней определялось не столько знатностью рода, сколько личной доб-лестью. Это порождало соперничество между дружинниками, но все противоречия между ними заслонялись общей безоговороч-ной преданностью предводителю. Считалось, что предводителю принадлежит не только слава, но и добыча, дружинники же кор-мятся, получают оружие и кров от его щедрот.

Будучи чрезвычайно сплоченной, дружина занимала особое место в племенной организации. Она то противопоставляла себя племени, нарушая заключенные им договоры (чего, похоже, не понимали дисциплинированные римляне, принимавшие самовольные вылазки отдельных отрядов за вероломство целого племени), то составляла ядро племенного войска, оказываясь средоточием его мощи и нередко обеспечивая своему предводителю достоинство конунга. По мере того как такие случаи учащались, облик дружины менялся, и постепенно из разбойничьей ватаги, существовавшей как бы на периферии племени, она превращалась в настоящее княжеское войско и в этом качестве становилась основой власти племенного вождя. В дальнейшем, к эпохе Великого переселения, из дружины, во всяком случае «старшей» ее части, вырастала новая, служилая знать, постепенно оттеснявшая старую родоплеменную, хотя корнями многие представители новой знати были связаны со старой.

Древние германцы не составляли этнического целого и, по-видимому, не воспринимали себя как единый народ. Привычный нам этноним Germani возник как название какого-то одного германского племени; кельты распространили его на всех своих северо-восточных соседей и в этом значении передали римлянам, Сами германцы, хотя и осознавали общность своего происхождения, культов и языка, похоже, не испытывали потребности в общем наименовании. Показательно, что слово diutisk (от thiuda - «народ»), к которому восходит современное самоназвание немцев — Deutsch, зарегистрировано в источниках только с конца VIII — начала IX в. При этом и на континенте, и в Англии оно первоначально употреблялось (в смысле «простонародный») лишь в отношении языка германцев, противопоставляемого латыни. Эт-нической характеристикой оно стало не ранее XI в., закрепив-шись, однако, к этому времени за одними немцами. Связанный с тем же корнем этноним «тевтоны», в средние века и в новое вре-мя применявшийся иногда ко всем германцам, в древности обо-значал только одно, правда, знаменитое, племя — первое, наряду с кимврами, с которым столкнулись средиземноморские народы и которое едва не погубило римскую державу.

Реальной политической единицей древнегерманского мира яв-лялось племя. Возникавшие время от времени племенные объ-единения строились не столько по родственному, сколько по тер-риториальному признаку и в условиях непрестанных миграций нередко включали и негерманские (кельтские, славянские, фра-кийские) племена. Таким объединением было, например, недол-говечное «царство» Маробода — предводителя германцев и кель-тов, населявших в начале I в. н.э. территорию современной Чехии.

Племенные объединения рубежа старой и новой эры были еще очень рыхлыми и непрочными. Они вызывались к жизни времен-ными, главным образом внешнеполитическими обстоятельства-ми (переселением в чужую страну и покорением ее или угрозой завоевания, нависшей над собственной страной) и с переменой обстоятельств распадались.

В изображении римских авторов, склонных принимать родоплеменные подразделения германцев за чисто территориальные, гер-манская «цивитас» состоит из довольно обособленных, живущих своей жизнью округов, управляемых собственными принцепсами. Римляне обозначали эти округа словом pagus, германским экви-валентом правильно, видимо, считать слово Gau. Судя поданным топонимики, это были крупные, порядка 1000 кв. км, территории жители которых обычно имели общее название, отличающее их от прочих соплеменников. Примером может служить расположенный в большой излучине Рейна Брейсгау — «округ бризов».

Внутреннюю организацию округов приходится изучать в основном по материалам раннесредневековых источников, рисующих эти институты древнегерманского общества не просто угасающими, но и деформированными. В каждом округе, видимо, имелось свое собрание, где избирался военный вождь, а также лагман - знаток и хранитель местных обычаев. Округ в свою очередь дробился на несколько сотен , обязанных выставлять в племенное ополчение по сотне воинов и потому так называвшихся. В сотне также существовало свое собрание, созывавшееся чаще, чем собрания более высокого уровня, по нескольку раз в год. На сотенном собрании заключались сделки, рассматривались совершен-ные в пределах сотни правонарушения, вообще все значимые для нее вопросы правового характера. Дела, касавшиеся сразу двух и более сотен (например, тяжбы между членами разных сотен), слушались в окружном или даже в племенном собрании.

Круг вопросов, обсуждавшихся на племенном собрании, был шире, а сами вопросы — серьезнее. Так, внешнеполитические дела имело смысл решать всем племенем сообща. Однако полномочия и функции собраний были в принципе одни и те же, принудить округа и сотни к выполнению своих решений племенное собра-ние было не в состоянии: все держалось на добровольном согла-сии соплеменников, объединенных в сотни и округа. Не будучи политически самостоятельными, они являлись все же вполне жизнеспособными образованиями и, если решения племени шли враз-рез с их частными интересами, сравнительно легко и безболез-ненно откалывались от него, чтобы затем примкнуть — в целях самосохранения — к другому племени. Случалось, что раскол со-вершался не в результате разногласий, а под натиском врагов, подчинивших и увлекших за собой жителей отдельных округов и сотен, или даже как вынужденная мера — вследствие перенаселенности, истощения почв и т. д. Тогда бросали жребий, и часть племени отправлялась в путь в поисках новой родины. Так, по всей вероятности, обстояло дело у семнонов, позднее у вандалов, саксов, некоторых других племен.

Эволюция политического строя германцев. К IV-V вв. в политическом строе германцев происходят важные изменения. Племенные объединения перерастают в племенные союзы, более сплоченные, устойчивые и, как правило, более многочисленные. Некоторые из этих союзов (например, аламанский, готский, франкский) насчитывали по нескольку сот тысяч человек и занимали или контролировали огромные территории. Уже по этой причине совместный сбор всех полноправных членов союза был практически невозможен. Нормально продолжали функционировать лишь окружные и сотенные собрания, постепенно утрачивавшие, однако, политический характер. Собрание племенного союза сохранялось лишь как собрание идущего войной или явившегося на смотр войска. Таковы Мартовские поля франков, войсковой тинг лангобардов. На общесоюзном собрании продолжали решать вопросы войны и мира, провозглашать и низвергать конунгов, но сфера его деятельности сузилась, активность и реальное значение как самостоятельной политической силы упали. На первый план выдвинулись другие органы власти.

Совет родоплеменных старейшин окончательно уступил мест совету дружинной, служилой знати, группирующейся вокруг ко-нунга. Среди советников выделялись предводители подразделений племенного союза — «царьки» (reguli), как называет их Аммиан Марцеллин в отличие от остальной знати. Каждый из них располагал собственной дружиной, уже заметно обособившейся от массы соплеменников и проживавшей вместе с ним в специ-ально построенной крепости (бурге), бывшей поначалу чисто воен-ным, впоследствии также торгово-ремесленным, но никак не сельскохозяйственным поселением. Знать оказывала весьма ощу-тимое влияние на действия верховного союзного конунга, непо-средственно или через войсковое собрание заставляя его считать-ся со своими интересами. Тем не менее власть конунга несомненно усилилась. Не будучи еще наследственной, она уже стала преро-гативой какого-то одного рода. Сосредоточение власти в руках одной семьи способствовало накоплению ею все больших богатств, в свою очередь укреплявших политические позиции правящей ди-настии. У вестогов на этой основе уже в V в., если не раньше, возникает казна — важный элемент зарождавшейся государствен-ности. Возросший авторитет королевской власти выразился так-же в изменившемся отношении к личности конунга. Оскорбле-ние и даже убийство конунга еще может быть искуплено уплатой вергельда, но размер его уже заметно (обычно вдвое) выше, чем вергельд других знатных людей. Конунги и их родня начинают выделяться и внешним обликом: платьем, прической, атрибутами власти. У франков, например, признаком принадлежности к ко-ролевскому роду Меровингов были длинные, до плеч, волосы.

Начиная с IV в. предводители отдельных германских племен и племенных подразделений все чаще поступают на службу к римлянам, сражаясь со своими дружинами в составе римской армии там, куда их пошлют (будь то даже Сирия), но в большинстве случаев оставаясь на прежнем месте и обязуясь всем племенем охранять на своем участке границу империи от других германцев. Эта практика еще больше, чем торговля с Римом, содействовал приобщению германцев к римской культуре, в том числе культуре политической. Получая от римского правительства высокие должности в военной, затем гражданской администрации и сопутствующие этим должностям звания, конунги пытались перестроить и свои отношения с соплеменниками.

Важным средством социально-политического возвышения конунгов, как и знати в целом, явилось восприятие германцами (разумеется поверхностное) христианства, которое более подходило меняющейся общественной структуре варварского мира, чем древняя языческая религия германцев. Первыми на эту стезю вступили вестготы. Начало массового распространения христианства в их среде относится к середине IV в. и связано с миссионерской деятельностью вестготского священника Ульфилы, приспособившего латинский алфавит к готскому языку и переведшего на него Библию. Рукоположенный в сан епископа в 341 г., когда в церкви временно возобладали ариане, Ульфила проповедовал соплемен-никам христианство арианского толка, которое в самой империи вскоре было объявлено ересью. Познакомившись с христианским учением в основном через вестготов и не вникая, во всяком слу-чае поначалу, в богословские споры, другие германские народы также восприняли его по большей части в форме арианства. Раз-личия в вероисповедании усугубили и без того непростые взаи-моотношения германцев с империей; арианство нередко служило им знаменем борьбы против Рима. Однако сама по себе христианизация сыграла очень важную роль в социально-политическом развитии германских племен, ускорив и идеологически оформив становление у них государства.